обложку на обозрение. Через минуту к нему подошел небритый парень и голосом, не обещающим ничего хорошего, поинтересовался, чем это он тут торгует и почему без разрешения.
Князь следил за этой сценой через большое тонированное окно магазина радиотоваров. Он пришел к месту встречи раньше Нечипорука, чтобы убедиться в отсутствии слежки. Когда все подозрения Князя улеглись, он вышел из магазина, отправил небритого парня заниматься своими делами и, взяв Женю под руку, повел вдоль торговых палаток и магазинов.
– Значит, ты и есть Нечипорук? – спросил он, с любопытством рассматривая еще совсем юношеское, не нуждающееся в бритве лицо Жени. – Сколько тебе лет?
– Весной будет восемнадцать, – ответил Женя, в свою очередь рассматривая Князя. Первое впечатление оказалось благоприятным: этот человек не внушал страха, не вызывал отвращения. Вполне респектабельный господин "кавказской национальности" с прекрасным, лишенным акцента произношением, одетый дорого и со вкусом.
– Еще только восемнадцать, – глубокомысленно произнес Князь, – а ты уже позволяешь себе так неуважительно относиться к науке, которой посвятил свою жизнь!
Эта фраза прозвучала безобидно и пафосно, но Женя воспринял ее как команду к защитной речи и торопливо заговорил:
– Вы даже не представляете, какие ужасные у меня были условия для работы! Деревенский сарай, колодезная вода для конденсирования, старая посуда, отсутствие вытяжки…
Он говорил долго, потому как хорошо подготовился к этому. Князь его не перебивал и слушал внимательно. Он перебил его только тогда, когда они дошли до шашлычной.
– Кушать хочешь? – спросил он Женю.
Нечипорук, не ожидавший столь резкого перехода с гнева на милость, машинально кивнул, хотя предпочитал активно оправдываться и доказывать свою невиновность, чем жевать горячую баранину. С полным ртом он уже не мог быть столь многословным.
Они поднялись в кафе. Женя исподлобья наблюдал, какое впечатление произвело на хозяина кафе появление Князя. Казалось, что все темноволосые и усатые обитатели рынка прекрасно знают Князя и относятся к нему с нескрываемым благоговением. На стол тотчас легла свежайшая скатерть. Затем – стерильно-прозрачные бокалы. Мельхиоровые ножи и вилки. Румяные, еще теплые лепешки… Хозяин кафе, обслуживая Князя, не мог позволить себе полностью распрямить спину перед ним и говорил с ним едва слышно по-азербайджански.
– Кушай, – сказал Князь, когда на узком блюде был подан шашлык, присыпанный колечками лука и измельченной зеленью, шампуров десять, не меньше. – Я знаю, что студенты живут впроголодь. У меня самого сын студент… Что будешь пить – водку, коньяк, мартини, шампанское?
Женька, давясь, глотал ароматные куски баранины и с трудом сдерживал глупый смех. Он невольно сравнил себя с Муму, которую Герасим перед казнью повел в харчевню и до отвала накормил борщом.
Сам Князь
