style="font-size:15px;"> Девушка украдкой скосила взгляд в сторону профессора – она никогда не слышала о таинственной энергии Чи, поэтому боялась, что теория китайца может выйти за рамки материализма. Но Варшавский ничем не выказал иронического отношения к происходящему. Варя решила, что энергия Чи – это некая аллегория, вроде классовой энергии, о которой писал в своей книге Залкинд. А может, это одно и то же, поскольку Залкинд пояснял лишь способы сбережения классовой энергии, но ничего не говорил о ее накоплении.
– А напрямую от ветра, воды и земли человек не может получить Чи? – спросила она для поддержания беседы.
Варшавский удивленно вздернул брови, а китаец спокойно пояснил:
– Может. Но обучение этому занимает много времени. У чая же эта способность есть изначально. Почему бы ею не воспользоваться?
– Только у зеленого?
– Нет. В черном тоже есть. Но в нем чистой энергии остается меньше, чем в зеленом.
Ли разлил чай в стаканчики и накрыл их чашечками. Затем он перевернул свой стаканчик, закрытый чашечкой так, что чай оказался в чашечке, а стаканчик он поднес к носу и долго нюхал его, трепеща ноздрями. На лице его появилось выражение, похожее на выражение Будды – индусского бога, лицо которого Варя видела в отцовском журнале.
Варшавский проделал все в точности, как китаец.
«Наверное, это обязательный ритуал», – подумала Варя и – р-раз! – тоже перевернула свой стаканчик, закрытый чашечкой. Так же, как китаец и профессор, поднесла пустую чашечку к лицу.
Аромат пробежавшего через жасминовые заросли ветра и прогретой на солнце земли заструился в ноздри. И Варе на миг почудилось, что она унеслась в далекую чудесную страну. На миг ей показалось, что она увидела горный пик, за который зацепилось сияющее белизной облако.
Все сделали по маленькому глотку, и Варя тоже.
Чай оказался густым и терпким, но оставлял целый каскад послевкусий – сначала привкус отломанной с крыши сосульки, потом травинки, зажатой летом между зубами, а в самом конце суховатое ощущение, как от шуршащих под ногами осенних листьев. Варя поставила чашечку на стол и с нарастающим изумлением ощутила во рту привкус январского снега, когда сомнешь его в комочек и откусишь хрустящий кусок. Круг замкнулся.
– Ну как чай? – спросил Ли. – Вкусно?
– Ой! – вздохнула Варвара, переполненная эмоциями. – Так удивительно. Не знаю даже, как слова подобрать. Как будто во вкусе этого чая уснул целый год, а потом проснулся, когда я попробовала.
– О! У тебя литературный талант, Варенька, – усмехнулся Варшавский. – Как сказала-то! Не всякий писатель так скажет. Ли, расскажи нам про чай, пожалуйста.
– Пожалуйста-пожалуйста! – кивнул Ли и охотно начал рассказ: – Каждый сорт чая собирают в определенное время и в определенном месте. Чай хранит в своем запахе ощущение места, а во вкусе – смену сезонов. Для чая важно и время года, и время суток,
