наблюдений, переплетенным в кожу, – и Блейза.
Одна рука на дверном косяке, он подавался к ней и разговаривал, как мальчишки у нее в средней школе. Она не забыла по пути к двери застегнуть штаны, а вот рубашку – всего на одну-две пуговицы, никакого лифчика, само собой. Выгнула шею глянуть на время у него на загорелом запястье, всего в дюймах от ее лица.
– Должен вернуться с минуты на минуту.
Он снова опустил очки, хмыкнул.
– Как насчет завтрева, сразу после восьми утра сможете? – В другой комнате зазвонил телефон. – Может, как раз он. Может, звонит сказать, что задерживается, вы б сняли?
– Приятно было поговорить. Наверное, до завтра.
– Могу подождать.
Она уже была на полпути к телефону, обернулась к нему через плечо, но войти не пригласила. В то же время ему ведь никак и не прикажешь уйти, разве нет?
То был Блиц, звонил из периферийного отделения, в котором работал, но не сказать, что задерживается, так он никогда не делал, просто приходил, когда придет.
– Ток’ не волнуйся, но это – сегодня у тебя никаких гостей не было?
– Только что маршал пришел лично вручить чек, действительно показалось как-то необычно.
– Прибыл? Великолепно! Слушай, ты не могла б выйти, как сможешь, его обналичить, киса, нам, пожалуйста?
– Блиц, что такое?
– Не знаю. Заглянул тут в кроссировочную, с Грейс разговорился, ну знаешь, мексиканочка та, я тебе еще тогда ее показывал?
С большими сиськами.
– У-гу.
– Говорит, хотела мне кой-чего забавного показать. Но ток’ забавного там не оч’ много. Выясняется, многие, кого мы знаем, – их больше нет в компьютере. Просто – исчезли.
Как именно он это говорил, с этой лишь полуконтролируемой запинкой, как у Джонни Кэша, или тремором, на который она уже научилась настраиваться, 100-процентно надежная примета. Она означала то, что ему нравилось называть основательными фекалиями, всякий раз.
– Ну, Николас вот-вот придет. Мне собираться?
– Эмм, сначала срасти наличку, если сможешь, сладенькая моя, а я буду как только, так сразу.
– Старый ты чаровник змей, – вешая трубку.
Маршалы уже свинтили, пес бы их задрал, но тут, с топотом по наружной лестнице, до звона в трубчатых перилах, уже несся Николас, со своим другом Уоллесом, и Уоллесова мамочка, Барби, браво пыхтела следом. Френези успела кратко схватить своего пацана, прослюнявив частью поцелуя ему голое предплечье, когда он пронесся мимо с Уоллесом, и прямо в альков, где устроил себе комнату.
– Туча саранчи, – вздохнула Барби.
Френези стояла у самокапающей машинки.
– Надеюсь, ты не против, что так долго в кофейнике простоял.
– Чем дольше просидит, тем лучше. – Барби на полставки работала в суде, а муж ее на полной в федеральном здании,
