оставаться ко мне спиной. Прекрасной спиной, с настоящей талией. Женщина у моря, чуть покачивающая бедрами, боящаяся оступиться: а ведь это красиво. Боже мой, ведь ей уже более шестидесяти лет.
И она, возможно, нашла бы купальник в своей сумке и в машине бы переоделась. Но делать этого не стала, и молодец.
Сохла на горячем ветру она недолго, и я думал, что дальше – наверное, все-таки в Таормину, а это очень жаль, но… Оставалось кое-что еще.
– А вы знаете, вон там за углом был магазин, – куда более спокойным, чем раньше, голосом сказала мне она. – И мы туда бегали за всем – за всем. Так вот, денег тогда ни у кого особых не имелось, а в магазине лежала такая колбаса. Вы не поверите, диаметром в полметра. А ведь мы все из СССР, у нас тогда была та, «любительская»… Точно такая. Но тут – полметра толщиной, и вкусная, вкусная! И вот представьте – огромным ножом этот усатый человек снимал лепесток заветрившегося края и отрезал нам…
Магазин, как ни странно, тоже был на месте, и в самом центре прилавка…
– Вот же она!!! – восхитилась великая женщина. – Она так и лежит! Вы видите? Вы видите?
– Это мортаделла, – сообщил я. – Еще бы ей не лежать. В нашем сельском магазине она тоже есть… А давайте попросим отрезать кусочек?
– Ах, мортаделла – теперь я знаю, как ее зовут, – чуть упрекнула меня она. – И – нет уж, пусть лежит. Я просто буду знать, что всё это есть. Да, ну а теперь…
Выходя из машины на площадке «Атлантиды», нависающей над морем, она чуть сухим голосом спросила меня:
– Вы уверены, что я вам ничего не должна?
– Только я вам, – усмехнулся я. – И вот что…
Я полез в сумку на заднем сиденье, вытащил оттуда бутылку изумительного просекко – оттенки чуть вяленных яблок и свежих абрикосов, послевкусие сушеных горных трав, очень деликатные пузырьки – и отдал ей со словами:
– От благодарной России. Обязательно надо охладить.
Она приняла бутылку как должное, мило улыбнувшись неподвижным лицом.
Это было только вчера, днем позже той самой истории – мигалки, вертолеты, странное вторжение в мое жилище, кровавые полотенца и всё прочее.
И я бы уже забыл эту загадочную историю так, как мы стараемся забыть две машины, врезавшиеся друг в друга на шоссе: металл, осколки, пластик, носилки с укрытым с головой телом у обочины – аккуратно притормозив, мы бросаем на этот ужас взгляд и проезжаем мимо. И выбрасываем всё это из памяти навсегда: нас не касается.
Но тут продолжение последовало менее чем через сутки. На закате воскресенья. Причем в таком месте, где вообще ничего, кроме хорошего, быть не может.
На нашем дворе.
Кантина, то есть винодельня, – она строилась не для войны, в щелях между камнями нет микроскопических частиц крови средневековых воинов, тут вам не замок Банфи в Тоскане. И всё же…
Здание построено примерно в 1830 году как зерновое хозяйство – сицилийское зерно тогда ценилось куда выше сицилийского
