были хорошими товарищами и не стеснялись говорить друг другу всё, что думают, но тут собственный сын удивил её.
– Если честно, мам, я этого ждал.
– Ждал?!
– Ну хорошо, не ждал. Но не удивился. Знаешь, обычно говорят: муж и жена – одна сатана. А вы так и остались разными. Ты пыталась под отца подлаживаться, ломать себя, но нельзя же переродиться! Удивляюсь, как отец этого не понимал, когда на тебе женился! У меня есть знакомые ребята, родители которых тоже развелись. Так один на стороне отца, другой на стороне матери… А мне не хотелось бы выбирать, понимаешь? Отец – это отец. Ты – это ты. Лучше я пока поживу у бабушки… Что ты сразу заволновалась? Я обещаю: ни в учебе, ни в поведении моем ничего не изменится!..
Вот так! Сын вырос, она и не заметила. Считала, он ещё маленький, не понимает…
Никита жил у бабушки, а Аркадий не прекращал попыток добиться близости. У него терпение тоже оказалось не безграничным, и он вышел из себя:
– Скажи, наконец, что тебе надо?!
И онемел от её спокойного:
– От тебя – ничего.
Он напился. Таким Евгения его никогда не видела. Она как раз пришла с работы, когда он был уже готов. Видимо, под каким-то предлогом ушел с работы. Сидел на диване красный, взъерошенный, а перед ним стояла наполовину порожняя бутылка коньяка и куча каких-то белых таблеток.
– Что это за таблетки? – удивилась Евгения.
– Аспирин! – глупо хихикнул Аркадий. – У нас на работе один мужик так с жизнью покончил: глотал таблетки и коньяком запивал. Сердце не выдержало!
Он опять хихикнул.
– А у меня не вышло. Организм всё выдал обратно.
Только теперь Евгения заметила, что Аркадий надел чистую рубашку. На тот свет собрался! Она сгребла таблетки и выбросила в унитаз.
– Куда ты дела мои таблетки? – капризно спросил он. – Немедленно верни, я ещё раз попробую! Вдруг получится?
Мелодрама стала отдавать дешёвым фарсом.
– Ложись-ка ты спать! – сказала она устало. – Жизнь – прекрасна и удивительна.
– Да? – не поверил он.
– Да, – успокоила Евгения, – не всё то, что привычно, обязательно лучшее.
Он послушно дал снять с себя туфли и укрыть пледом.
– У меня – умная жена! – бормотал он. – И что главное, верная. Ни одной ночи вне дома…
Опять он притворялся! На этот раз пьяным. И так всегда, поняла она, вместо того, чтобы жить, жизнь изображает…
Жалко… Жалко у пчелки! Так шутил её отец, и это же сейчас повторяет Евгения вслух.
Люба её поведения не одобрила.
– Зачем мужика мучаешь? Может, он теперь всё поймет! Не терпится развестись? Просит, дай – от тебя не убудет!
– Убудет. Я его не хочу.
– А семнадцать лет до этого хотела?
– Хотела. Но тогда я не знала, чего?
– Что
