Ёжик и щёлкнул пальцем под скулу, к чему пояснений не требовалось…
… Андрей Седых, он же Минор, или Карлсон, обладал исключительными вокальными способностями. Природа наградила его певческим даром, что и привело молодого талантливого паренька из забытого богом Дальнегорска, что в Приморье, через тернии − на сцену Мариинки.
От отца тот, правда, унаследовал тягу к спиртному, которая в полной мере проявилась, когда он стал ведущим солистом театра, и поклонницы стаями атаковали молодого симпатичного тенора в гримёрках, вестибюлях, проходах и в подъезде дома на Лиговке, в котором он снимал приличную двушку.
В отличие от родителя, тешившего душу самогоном или дешёвыми портвейнами, наш звёздный тенор потчевал себя дорогими армянскими коньяками, новомодными виски, ромами. Дам он угощал французскими винами.
До тех пор, пока Дмитрий Воскресенский, в девичестве Андрей Седых − прима-вокалист известнейшего в мире театра, был любителем выпить, главный дирижёр терпел его слабость к алкоголю. Но лишь до того момента, пока тот не стал настоящим профессионалом.
Он стал всё чаще прикладываться к рюмке, неизменно находя для этого повод: то он «праздновал» 20-летний юбилей окончания жизненного пути величайшей балерины Матильды Кшесинской, то в помин души Фёдора Шаляпина, то Сергея Прокофьева − «Блудного сына», которого сам играл на сцене и олицетворял в жизни.
Когда не находилось повода первой величины, талантливый тенор «обмывал» прочих. Это мог быть день рождения Владимира Ильича Ленина, имя которого нынешняя молодёжь ассоциирует − кто со скульптором эпохи Возрождения, иные − с московским архитектором, кто-то с внебрачным сыном Иоанна Богослова, некоторые − с писателем-фантастом XVIII века.
Расстрел неосмотрительно подзадержавшегося у власти Николая Чаушеску, который, кстати, ничего плохого ему не сделал, разве что румынскому народу, также тронул воспалённые чувства Дмитрия Воскресенского.
Поводом могла стать скоропостижная смерть Диогена Лаэртского, 2000 лет назад, Лукреция или Эпикура.
Главный дирижёр Мариинки простил молодому таланту первый срыв спектакля, второй и даже третий, поскольку бог любит троицу: четвёртого простить не смог…
− …Минор, спой про лебедей, − жалостливо попросил Ёжик, на всякий случай испросив благословения благодетеля: − Пусть споёт?
Карлсону, по всей вероятности, не хватало пространства, и он вышел из беседки. Опустив голову, навеял на себя грусти и безысходности, что означало, что песня с трагическим концом.
− Над землёй летели лебеди солнечным днём (А. Дементьев), − начал он негромко, обняв взором свободный кусок неба. − Было им светло и радостно в небе вдвоём, − певец подъятыми руками обозначил это, хотя вместо лебедей над беседкой кружила старая глупая ворона.
Минор в своём одеянии походил на грустного клоуна, и только могучий мелодичный голос опровергал такое предположение.
− И земля казалась ласковой, и в этот миг вдруг по птицам кто-то выстрелил, и вырвался крик, – Минор
