из рюкзака несколько булок хлеба, пряники. Завернутые в газету несколько пачек дрожжей протянул Анике.
– Твой персональный заказ.
– Ну, спасибо. А то уже два месяца как закончились.
– А это журналы, газеты. – Ткнул пальцем в фотографию Хрущева.
– Знаешь, что это ботоло, сука-кукурузник, нас с Америкой чуть лбами не свел. А в ООН прошлой осенью выступал, снял, сандаль и по трибуне начал стучать, базар вообще не шлифовал. Послал всех к матери…
– Что? Так в ООН всех прямо и послал?
– Так он же безбашенный. За свой базар ему мазу держать не перед кем. Это стало ясно, когда он наш Крым чубатым сдал. По четыре часа по радио пургу народу гонит. Балдой вообще не кубатурит. Опять всех в лапти обул и карточки на пайку выдал. Зато в космос первыми шагнули! Сейчас со спутников свое голое фуфло америкосам показывать будем. Ну, почитаешь сам. Тут еще несколько книг тебе привез, что ты просил.
Все это он выложил прямо на пол.
– В Норильск сдаваться не надумал? Пора кончать лепить горбатого. Уже сколько лет, как амнистия. Даже я под нее попал. Правда, без права выезда на пять лет. Но они уже пролетели. Еще полгода, и я в Солнечной Молдавии. Так что, считай, это моя последняя навигация. А для вас, политических, так сейчас вообще полная реабилитация. Оттепель!
– Как-то сомнительно мне с этой оттепелью. Видишь и тебя пригрели –
Аника посмотрел в упор на Михая.
– У меня статья – враг народа, измена Родине. У тебя бандитизм. У нас даже в лагере законы и понятия были разные. А в восстание? Мы боролись против произвола, насилия. Создавали для этого комитеты. Шли на автоматы, а вы резали наших комитетчиков и втыкали нам заточки в спину. Выходит, что вы, бандиты, которые грабили, убивали и насиловали, тоже типа несправедливо обиженные. То есть мы с тобой на одной ступеньке сейчас стоим. И отогревать будут нас вместе.
У Аники лицо стало багроветь.
– Да такой оттепелью только сопли замершие отогреть можно. А меня так проморозили, что баня с парилкой за раз не прогреет. И давай на этом закончим, Михай. Не заводи меня, а не то часом пришибу.
Аника с досадой махнул рукой.
– А че тебя отогревать? Тебя сначала воскресить надо. Нет тебя. Узнавал я. Ты по документам типа на Кабацком лежишь, и смыл тебя батюшка Енисей набегающей волной, – не унимался Михай, но продолжать тяжелый для обоих разговор не стал.
Вытащил две бутылки шампанского, протянул Анике.
– Давно не пил шампанское?
– Да я к нему как-то не очень. Но спасибо! Сохраню на Новый год.
Он поставил бутылки и повернулся к Сянуме.
– Настя! Сделай нам на закусь строганины. А то без нее мы много не выпьем и толком не поговорим.
Сянуме вышла из балка, подняла крышку деревянного ящика, врытого в мерзлоту, выбрала крупного чира. Вернувшись, начала сдирать с него шкуру.
В последнюю очередь из рюкзака Михай вытащил
