С негромким хлопком она превратилась в странное существо: все какое-то комковатое, клочкастое, волосатое, на руках – когти, на ногах – копыта, а на башке – пара премиленьких кривеньких рожек.
– Кого побрать-то? – осведомился он сварливо.
– А ты кто? – спросила Тиль.
– Я кто? Я-то ясно кто. Черт я, неужели не видно?
– Мне как-то не приходилось раньше видеть чертей, – пожала плечами сестра.
– Ну вот, увидела? Довольна? Так вот. Кого просили побрать? Кто вызывал?
Он открыл дверку на животе, вытащил оттуда записную книжку, покопался в ней, поцокал языком, а потом сунул обратно и лязгнул замком.
– Ты! – важно сказал он и ткнул пальцем в Прича. – Со мной пойдешь!
– Я? – перепугался Прич. – Че это я? Я не хочу!
– А нельзя ли и нам как-нибудь отсюда выбраться? – спросил я.
Черт явно растерялся.
– Странные вы, люди, – наконец вымолвил он. – Прихожу за одним, в адском дыму и пламени, можно сказать, а они тут как тут: «И мы хотим!». А там весьма, весьма жарко!
– Мы не туда хотим! – растолковала Тильда. – Просто нам из этой клетки надо выбраться.
– Из этой вот? – и черт пнул стенку беседки. Тотчас его шарахнуло зеленой молнией, он отлетел в сторону и некоторое время лежал неподвижно. Когда мы уже всерьез стали опасаться за здоровье косматого пришельца, он встал, помотал головой и проскрипел:
– Сделаем так. Вы мне понравились, и я вам помогу. Но не просто так! Вы должны угадать мое имя. И тогда я забираю вот этого ушастого, вас освобождаю и переношу на ту сторону леса. Идет? – и он протянул лапу.
– Никуда не идет, – и Тильда ловко отбила ее своей рукой. – Лучше так: угадаем – всех нас освобождаешь, не угадаем – всех забираешь.
– Черт возьми, заманчиво, заманчиво, – черт заскреб подбородок. Запутался пальцами в кудлах бороды и долго, чертыхаясь и ойкая, выпутывал. Потом махнул рукой и возгласил:
– Ну, давай! Все равно не угадаете! Хотя можно получить две порции сырого шпината за ложный вызов, но в данном случае мне это не грозит. Итак, – первая попытка!
– Наверное, Августин, – предположил я, так как в башке навязчиво вертелась проклятая колпаковская мелодия.
Черт подпрыгнул от радости.
– Нет! – и его волосатая рожа расплылась в ухмылке. – Вторая попытка!
– Тогда Бенедиктус, – сказал Прич.
– Почему? – удивился черт.
– Самое гадское имя, которое мне известно. А че, тебе в самый раз подойдет!
– Поражен твоей эрудицией, – сухо отозвался черт. – Польщен. Однако не Бенедиктус. Последняя попытка! Ну? А? Слабо? – и он заплясал, противно выворачивая ноги и выкрикивая на своем чертовом языке что-то вроде заклятья. – Нимми-нимми-нот! Нимми-нимми-нот!
– Ну, тогда не остается ничего другого, – вздохнула Матильда, –
