style="font-size:15px;"> Поёживаясь от холода, он гонял по кругу пустые мысли. Чем кончится их опасное путешествие? Что делать с Мари? И о чём он вообще думал, когда согласился взять её с собой? Запас еды на двоих – всего дня на три. В любом другом королевстве Лин пришёл бы на постоялый двор, сыграл пару песен, и был бы обеспечен ужином, ночлегом и запасом денег. А здесь нужно было держаться подальше не только от постоялых дворов, но и от дороги, где могли оказаться королевские солдаты. Впрочем, встречи с ними Лин боялся не слишком сильно, в конце концов, можно выбросить инструмент в кусты, а там попробуй, докажи, что это его. Скрипку жалко, но жизнь дороже. А вот Мари…
Недавно переживший нападение разбойников, Лин понимал, что защитник из него так себе. Против людей и диких зверей у него был лишь короткий охотничий нож, с которым он управлялся довольно неумело. И если бы на них напали, то, в лучшем случае, он смог бы выиграть немного времени, чтобы она успела убежать. Он взглянул на спящую девочку. Она безмятежно улыбалась во сне, и у юноши защемило сердце. Лин пообещал себе, что обязательно найдёт тех, кто позаботится о ней. Может быть, её приютит какая-нибудь одинокая старушка или примут в монастырский приют… А пока, для безопасности, лучше переодеть её в мужскую одежду и держаться подальше от дороги.
Эти мысли успокоили его. Туман рассеивался. Начинался новый день.
Глава 5
Тот, кто взял её однажды в повелительные руки,
У того исчез навеки безмятежный свет очей…
(Н. Гумилёв "Волшебная скрипка")
На следующий день, выйдя из леса, путники увидели деревню, раскинувшуюся на холмах. Лин сначала хотел отправить за милостыней Мари, но, взглянув в её перепуганные глаза, отказался от этой затеи. Оставив её вместе со скрипкой в кустах на краю поля, он решительно направился к домам.
Напустив на себя самый несчастный вид, он постучался в ближайший дом. Открыла пожилая женщина. Из-за её спины с любопытством выглядывали трое малышей, по комнате шустро ползал четвёртый. Вскоре Лин уже сидел за столом, и, жадно поглощая горячую похлебку, вдохновенно плёл про то, что идёт в столицу учиться кузнечному ремеслу, но по дороге его ограбили и чуть не убили. Женщина слушала его, время от времени прикрикивая на шумных детишек. Потом спокойно заключила:
– По говору ты не наш, ты северянин, а значит врёшь. Денег я тебе не дам. Возьми хлеба в дорогу и проваливай.
– И на том спасибо! – ухмыльнулся Лин, и, набравшись наглости, спросил:
– А одежды на подростка лет пятнадцати у вас не найдётся? Я не один, с братом иду, а он так обносился, что и в деревне стыдно показываться.
Женщина кинула на него недоверчивый взгляд, но скрылась за дверью и вынесла вполне крепкие ещё штаны и рубаху. Лин рассыпался в благодарностях, а женщина тем временем собрала в узелок еды: луковицу, кусок хлеба.
– Брату передашь, – сказала она, глядя на него, как показалось Лину, чуть насмешливо. Он в последний раз поблагодарил её и откланялся.
