одним куском. Поэтому я научилась не поддаваться соблазну.
Слово «соблазн», произнесенное низким бархатистым голосом, приятно ласкало слух. В брюках возникло стеснение, и Ник понял, что ее голос способен ласкать и прочие части тела. Вконец смущенный такой реакцией своего организма на женщину, с которой он не планировал физической близости, Ник всецело сосредоточился на кофе, а затем сел к столу наискось от нее.
Некоторое время они разглядывали друг друга. Молчание затянулось. Алекса потеребила тонкий золотой браслет на запястье и сказала:
– Соболезную по поводу кончины дяди Эрла.
– Спасибо. Мэгги уже посвятила тебя во все подробности?
– По-моему, это сущий бред.
– Вот-вот. Дядя Эрл боготворил семью и очень боялся перед смертью, что я никогда ею не обзаведусь. А потому решил, что не помешает для моего же блага дать мне хорошего пинка.
– А ты сам разве против семьи?
– Брак – бессмысленная затея, – пожал плечами Ник. – И «вместе навеки» – просто красивая сказочка. Ни рыцарей на белых конях, ни моногамии в природе не существует.
От удивления Алекса даже отпрянула:
– Ты считаешь, что обязательства по отношению к другому человеку излишни?
– Эти обязательства – мыльный пузырь. Конечно, когда люди клянутся друг другу в любви и преданности, они говорят вполне искренне, но время разрушает все хорошее, и в результате остаются одни недостатки. Ты сама-то знаешь хоть одну счастливую семейную пару?
Алекса хотела возразить, но потом передумала.
– Кроме моих родителей? Наверное, больше никого… Но это вовсе не значит, что на свете нет счастливых семей!
– Может, и есть, – нехотя согласился Ник, хотя его тон свидетельствовал об обратном.
– Мы, как я полагаю, во многом с тобой не сходимся, – произнесла Алекса, поерзав в кресле и переменив положение ног. – Чтобы понять, получится ли у нас что-нибудь, нам нужно пообщаться подольше.
– На это у нас нет времени: бракосочетание должно состояться не позже следующих выходных. А потому не имеет значения, поладим мы с тобой или нет. Мы заключаем с тобой сугубо формальную сделку.
– Ты, как я вижу, все тот же самовлюбленный грубиян, который дразнил меня из-за размера груди, – прищурилась Алекса. – Не все в мире меняется.
Ник с нарочитым вниманием посмотрел на ее декольте:
– Ты, кажется, права. Кое-что остается прежним. А кое-что разбухает.
Алекса едва не ахнула, но, к удивлению Ника, тут же улыбнулась:
– А кое-что совсем не растет!
Ее многозначительный взгляд был устремлен прямо на его ширинку. Ник чуть не поперхнулся кофе, но, сделав над собой усилие, со спокойным достоинством поставил чашку на блюдце. Его вдруг бросило в жар. Он вспомнил тот давний случай в бассейне, когда они оба были еще подростками. Пока он безжалостно высмеивал Алексу за изменения, происходившие с ее телом, Мэгги неожиданно подкралась к нему сзади и потянула вниз его
