надпись в Эране, в Малве, датированная 510 г. и рассказывающая о подвигах другого гуптского государя, Бханугупты, позволяет предположить, что и в этом случае говорится о победах над захватчиками-эфталитами. Наконец, в 533 г. третий индийский монарх, Ясодхарман, которого считают представителем династии мандасорских раджей в Малве, хвалится в сделанных им надписях, что разбил гуна и принудил Михаракулу принести ему вассальную присягу. После этих поражений Михаракула, видимо, вернулся в Кашмир, откуда, по неизвестной нам причине, выступил в поход против своих гандхарских подданных и, по свидетельствам китайских паломников, жестоко с ними расправился. Буддистские тексты приписывают ему ужасную смерть в качестве возмездия за его зверства.
Нам неизвестно, что стало после смерти Михиракулы с гуннскими кланами, обосновавшимися в Пенджабе. Они должны были по-прежнему доставлять беспокойство своим соседям, если не представлять для них угрозу, поскольку во второй половине VI в. магараджа Танесвара[53] Прабхакара (ум. 605) завоевал славу и приобрел могущество в результате победы над ними. В 605 г. его старший сын Раджьявардхана все еще воевал с ними, поскольку их преемник великий индийский император Харша Силадитья (606-647), в свою очередь, прославлен поэтами за свои победы над теми же самыми гуна. Однако со второй половины VII в. индийские гунны исчезают из истории. Их банды либо были в конце концов уничтожены, либо ассимилированы народами Пенджаба. Очевидно, некоторые их кланы были включены в индийскую аристократию, например в клан «раджпутов» из Гуджарата, имеющий, впрочем, одинаковое с ними происхождение.
Гунны в Европе: Аттила
Мы потеряли след западных хунну в 35 г. до н. э., когда претендент на титул шаньюя Чжэ-Чжэ, уведший за собой часть хуннских племен из Верхней Монголии в степи Северного Приаралья и Прибалхашья, был настигнут и убит посланной за ним китайской армией. Оставшиеся в живых из племен, приведенных им в этот район, остались в нем на несколько веков, но поскольку среди их соседей не было крупных цивилизованных народов, которые бы упоминали об образе их жизни и действиях, то мы ничего не знаем об их истории. Только в IV в. н. э. мы вновь слышим о них, когда при переходе в Европу они вступят в контакт с римским миром[54].
Как мы уже знаем, русская степь в Северном Причерноморье с III в. до н. э. была захвачена сарматами, вытеснившими скифов, которые, как и они, принадлежали к северной ветви иранской семьи. Основная часть сарматского народа кочевала между низовьями Волги и Днестра. Некоторые сарматские племена жили автономно, например аланы, кочевавшие в районе Терека до Кубани, или роксоланы, которые в 62 г. н. э. обосновались западнее низовий Дона, как языги, с 50 г. н. э. занимавшие долину между Тисой и Дунаем, между Дакией и римской провинцией Паннония, в сердце современной Венгрии. Даже после захвата Траяном Дакии (106 г.) сарматы были отделены от Римской империи бастарнами – восточногерманским
К северо-западу от Дели. Царство Тханесвар или Танесар (на санскрите Стханвисвара), несомненно, обязано своим возвышением своему положению приграничной области, которую играла, прикрывая цивилизацию Ганга от вторжений гуннов.
Возможно, тюркология могла бы добавить нам некоторые свидетельства о древнем разделении азиатских и европейских гуннов. По мнению Н. Поппе, современные чуваши, живущие на Волге между Самарой и Казанью, могут быть потомками западных гуннов. В чувашском языке присутствуют такие особенности, которые сильно отличают его от языков соседних тюркоязычных народов. Отделение чувашского от других тюрских языков, по мнению Н. Поппа и Бартольда, произошло приблизительно в начале христианской эры.
