style="font-size:15px;"> Маг облизнул губы. О привкусе Силы своего Бога в Хэфере он царице сообщать не стал, как и о странных словах наследника: «Ты слишком ревнив, жрец, и ревность застит твой разум».
– И всё же, для каких целей им может быть нужен наследник трона? – тихо спросила царица.
– Я и сам хотел бы это знать… Но всё, что я добыл, пока следил за храмом, и что вынес из нашей с ним встречи, я поведал тебе. К слову, не могу сказать, что царевич похож на того, кем был при жизни, – ну, кроме как внешне. Теперь это – опасное непредсказуемое существо, которое многие сочтут жутким. Жрица держит его на цепи, точно зверя, и я поостерёгся бы эту цепь рассекать необдуманно.
– Я поняла тебя. Но надо же… Ай да жрецы заброшенного храма. Кто бы мог подумать! – царица с усмешкой покачала головой.
– Всем нравится обладать властью. Просто иногда желание власти распространяется только на собственную жизнь, а иногда… – он развёл руками так ловко, что не расплескал ни капли драгоценного вина.
– В твоём культе разве не принято порабощать чужую волю? – вдруг спросила Амахисат.
– Что ты, сиятельная госпожа. Волю живущих порабощают их собственные страсти и стремления. Но ведь они же и возносят нас, не так ли? А Тот, Кому я служу, Он, хм… – маг чуть улыбнулся, – Он просто самый страстный из всех Божеств. Увы, мы сейчас находимся на том этапе развития цивилизации, когда аскетизм восторжествовал над страстью. Не всем это принесло благо.
– Закон восторжествовал над Хаосом после изгнания хайту, – напомнила Амахисат насмешливо.
Колдун примирительно поднял руки.
– Не мне спорить с твоими мыслями и взглядами, Владычица. С этим ты и сама неплохо справляешься, идя по тонкому лезвию своих суждений.
Царица ничего не ответила, да он и не ждал. Через несколько минут она задала ему ещё ряд вопросов о деталях – о том, как выглядели Хэфер и жрица, как охраняется храм и много ли там жрецов, и о прочих полезных для её размышлений вещах. Маг отвечал охотно и правдиво, но кое-что приберёг исключительно для себя.
А когда Амахисат пришло время возвращаться во дворец, она поднялась и наградила мага чарующей улыбкой:
– Права была Безумная Серкат, когда-то велевшая мне сохранить твою жизнь. Ты великолепно служишь мне, подчас даже лучше, чем я сама ожидаю.
Маг кивнул, не поморщившись, хотя очень не любил, когда царица вспоминала его наставницу – не потому, что не хотел помнить, о нет. Память его хранила все годы соприкосновения с бесценной мудростью Серкат как величайшее сокровище. Просто никто не был достоин произносить её имя, и меньше прочих – та, что имела несчастье произвести на свет его бренную оболочку.
Когда-то именно Серкат выторговала его жизнь за грядущую пользу, которую он сможет принести. В детстве он не знал этого и много времени и сил потратил на уговоры своей наставницы и названной матери, чтобы та раскрыла ему тайну
