примерит на себя роль моего мужа, – размышляла Маргарет, разглядывая мужчину, все внимание которого, казалось, было сосредоточено на дороге, – Ему эта роль не может не понравиться. Со временем он забудет про свою далекую и страшную уругвайку. Конечно, эта его невеста-уругвайка в принципе не может быть симпатичной, у них там все женщины слишком загорелые и с высохшей кожей. А вот примерно так, как сегодня, он смог бы разъезжать на дорогом автомобиле по живописным пригородам Брюсселя, выбираться на охоту, ездить в гости с красавицей блондинкой, умной, элегантной с тонким вкусом и европейским воспитанием. Что ему еще надо?»
В деревне Винсенте и Маргарет накупили кучу разной снеди, заполнили все корзинки и радостные вернулись домой. Пропуск с надписями на немецком языке и красной печатью производил впечатление и на немецкий патруль, и на бельгийских полицейских. Винсенте чувствовал себя героем, добытчиком, а Маргарет получила очередной шанс воспользоваться своим женским обаянием, чтобы произвести на мужчину желаемое впечатление.
Даже если у этой поездки опять не случилось любовного продолжения, она, как минимум, накормила сына Рене свежей и полезной пищей. И еще деревенская еда осталось на ближайшие дни. Пока действуют пропуска, добытые уругвайцем, они могут ездить, куда и когда захотят!
Вечеринка с Бретшнейдером и фройляйн Аман тоже состоялась. Чуть позже, через пару дней. Майор жаловался, что в последние дни прибавилось работы – приходится в огромных количествах закупать обмундирование для армии. Причем для жарких стран и для стран с очень холодным климатом.
Винсенте еще какое-то время продолжал ходить в университет. На благодушный лад его настраивали вечерние прогулки с Маргарет, когда она подробно рассказывала ему про свою довоенную жизнь. Иногда они вдвоем или вчетвером с Аман и ее майором ходили в ресторан.
С середины июня в университете начались каникулы. Винсенте захотел отметить это событие у себя дома с друзьями. Маргарет предложила встретиться в ее квартире – там намного просторнее и больше посуды. К тому же у нее есть домработница, которая работает постоянно. А уругвайцу самому пришлось бы все покупать, готовить, а потом убирать после гостей.
Хотя Маргарет и ее домработница предусмотрели, казалось бы, все, что нужно, вечеринка с самого начала как-то не заладилась, беседа за столом не клеилась, все сидели грустные. Особенно усталой и печальной выглядела фройляйн Аман. Она мало ела и почти не пила. Мужчины часто курили сигары, уединившись в соседней комнате, бывшем кабинете Эрнеста Барча, из которого предусмотрительно уже были убраны все портреты покойного и что-то там обсуждали про войну и политику. И в отсутствии мужчин, и когда они все вместе были за столом, немка время от времени шушукалась с Маргарет. Когда майор и Аман наконец-то ушли, Маргарет обратилась к Винсенте с весьма деликатным вопросом:
– Винсенте, вы меня извините… У вас нет знакомого врача-гинеколога?
– Что-то
