по 200 штук на винтовку. И кроме всего прочего 118 гражданских беженцев.
Все эти силы делились на 25 отдельных воинских частей. Называли они себя по-разному: полк, батальон, рота, отряд. Корнилов свёл всё это в два полка.
Первый офицерский полк под командованием генерал-лейтенанта Маркова Сергея Леонидовича, куда вошли три офицерских батальона, кавказский дивизион и морская рота. К нему же придали юнкерский батальон Боровского Александра Александровича в составе юнкерского батальона, студенческого ростовского полка.
Корниловский ударный полк под командованием полковника Митрофана Осиповича Неженцева, в который вошли Георгиевский полк, партизанские отряды и Партизанский полк Африкана Петровича Богаевского.
А так же отдельно артиллерийский дивизион полковника Икишева, чехо-словацкий инженерный батальон под командой капитана Неметчика и три конных отряда полковников Глазенапа (казаки), Гершельмана (уланы) и подполковника Корнилова из бывших партизан Чернецова.
Корнилов совместил несовместимое. Алексеев очень беспокоился, особенно по поводу батальона Боровского.
– Юнкера считают студентов чуть ли не большевиками или, по крайней мере, «социалистами». Они передерутся, в лучшем случаи, – сетовал он, – или переубивают друг друга.
– Ничего, обойдётся, – отвечали ему, – Боровский хороший генерал, опытный. И, кроме всего прочего, главнокомандующий приготовил им сюрприз.
На третий день пребывания (12 февраля) в Ольгинской, на восемь часов утра был назначен смотр армии. На построении очень долго строились. Не все были в курсе решения Корнилова. Наконец все выстроились согласно реорганизации.
Перед армией выехал Корнилов. Раздалась команда:
– Смирно.
Корнилов представил армии новых назначенных командиров, произвёл юнкеров в прапорщиков, а кадетам и студентам присвоил новое звание «походные юнкера». Это привело молодёжь в неописуемый восторг. Новым прапорщикам немедленно были вручены погоны, а походным юнкерам – ленточки цветов национального флага, которые рекомендовалось нашить на нижний рант кадетских погон.
Генерал Марков успокоил недовольных офицеров своего полка:
– Господа! К сожалению, это Гражданская война со всеми её гримасами. Такова жизнь! Я тоже перешёл с должности начальника штаба фронта на должность командира батальона, которым фактически является наш полк. Первый Офицерский полк. И я не знаю: будет ли второй? По правде говоря, из трёхсоттысячного офицерского корпуса России, я ожидал увидеть здесь несколько больше людей. Но и с малыми силами можно совершать великие дела! И не спрашиваете меня, куда и зачем мы идём. За синей птицей к чёрту на Кулички! Где это и что это – найдём, разберёмся!
Корнилов так и не решил для себя – куда направить армию? Не хотелось ему идти в Екатеринодар. Его тянуло на родину, в Сибирь, здесь на Дону и Кубани он был всё-таки чужой.
Из Ростова неожиданно приехали журналисты из различных изданий, в том числе и иностранных. Корнилов
