выбираю наименьшее зло – то, которое не придётся одёргивать, – соображаю, что под него не подойдёт ни одна из моих сумок. Хватаю миниатюрную зелёную сумочку хэнд-мейд: на платье есть пара зелёных полосок, а значит, будем считать, что сумка вписывается в облик.
Мне всего-то нужно было одеться во что-нибудь легкое и вовремя выйти из дома, почему я в очередной раз устроила из поспешных сборов цирковое представление? Едва не подвернув на последней ступеньке ногу, выбегаю из подъезда и направляюсь к метро.
На выходе с «Пушкинской» я звоню Артёму.
– Где ты? – спрашиваю я. – Что-то я тебя здесь не наблюдаю…
– Сижу на скамейке в Эрмитажном саду.
Разве мы об этом договаривались?..
– Я жду тебя здесь, – продолжает невозмутимо Артём.
– Я туда не дойду!
– Почему это?
– Я на каблуках.
– Дойдешь, – заверяет он меня.
Я пытаюсь возразить, но он уже отключился.
Вот здорово!
Подумаешь, девушка на каблуках…
Почти тридцатиградусная жара не улучшает моего настроения. Я тоскливо кошусь в сторону фонтанов на Пушкинской площади, после чего начинаю неспешное шествие в сторону сада «Эрмитаж». От тротуара исходит почти видимое тепло, каменные стены домов нагреты безжалостным солнцем. Я иду и мечтаю о невесомом платьице из шелка. Мое одеяние прилипло к телу …
Торопиться я не собираюсь, иначе совсем взмокну. Пряди волос падают на лицо, я сердито отбрасываю их. Чего ради Артём потащился в этот парк? Там даже лимонада негде выпить! То есть одно заведение имеется, но в такую погоду там яблоку некуда упасть, и столик надо заказывать за несколько дней.
Я дожидаюсь зеленого сигнала светофора, перехожу дорогу, стараясь ступать как можно мягче, чтобы ремешки босоножек не слишком натирали. Сто метров… Еще пятьдесят… Вхожу в сад. Да здесь полно скамеек! И ни на одной из них я не вижу его. В середине парка есть другие скамейки, есть беседки. Мне бегать и разыскивать его? Песок дико пылит под ногами, и я начинаю чувствовать себя, будто пересекаю Сахару. Кажется, это голова Артёма в одной из беседок.
Подхожу и вымученно улыбаюсь. Артём обнимает меня, поднявшись с места и слегка ко мне наклонившись.
Выглядит он, в отличие от меня, свежим и бодрым. Я отмечаю гладковыбритую кожу (неужели он решил завязать с десятидневными щетинами?), отлично подстриженные темные волосы – контраст с белоснежной льняной рубашкой.
– И кто тебя заставляет таскать такие каблуки? – уточняет он.
– Таскают ноги, – мрачно разъясняю я, – а каблуки я просто ношу.
Не буду же я объяснять, что у этих босоножек необыкновенно удобная колодка, и прошагать в них можно добрую пару километров. Вот только жара и влажность способствуют тому, что ремешки стирают нежную кожу стоп до кровавых мозолей…
– Пойдем? –
