была вовсе, а обычная бабка, как все остальные.
Миша при этих словах, будто вспомнив о чём-то, чуть поморщился и, опять устремив взгляд на померкшие, словно подёрнутые дымкой окна на втором этаже, с сомнением покачал головой.
А его напарник, прервав свои замысловатые рассуждения, после короткого перерыва перешёл к рассказу, – видимо, услышанному от кого-то из соседей по дому, – об обстоятельствах старухиной смерти:
– В последний раз она, говорят, появилась во дворе позавчера вечером. А вчера не показывалась, – видать, уже скрутило. А сегодня утром её соседка, – ну, знаешь, толстая такая тётка с фиолетовыми волосами, – идёт, значит, по подъезду и видит – дверь старухиной хаты приоткрыта. Она постучалась. Тишина. Тогда приоткрыла дверь пошире и позвала: Авдотья Ефимовна, где вы там? Опять тишина. Она окликнула погромче. Молчок. Как будто нет никого в доме… Ну, тогда она, как рассказывает, почуяла, что дело тут, видно, неладно. Может, чего доброго, ограбили да убили старуху! Ну, те же бывшие Веркины дружки или просто гопота какая приблудная, мало ли… Хотя это она загнула, конечно, – оборвав себя, хохотнул он. – Чего там грабить в этой нищей халупе? Там, наверно, даже тараканы с голодухи ноги протянули бы…
– Ну а дальше? – спросил Миша, слушавший приятеля с гораздо большим вниманием, чем могло показаться на первый взгляд.
– А-а, ну так вот, подумала она, значит, об этом и побоялась заходить в квартиру, – вдруг, мол, убийцы ещё там и, как свидетельницу, и её порешат за компанию. Решила вызвать ментов… Но любопытство одолело, и она всё-таки вошла. И обнаружила старуху на диване, в гостиной. Холодную, посинелую… ну и так далее… Но без признаков насильственной смерти. Померла, значит, сама, естественным образом… Вот как-то так! – заключил рассказчик и, точно сняв с себя обременявшую его тяжесть, шумно выдохнул.
В этот момент из сарая вышел задержавшийся там Димон и, увидев на лужайке нового гостя, не смолкавший, густо сыпавший слова голос которого он слышал уже несколько минут, приветственно взмахнул рукой с зажатым в ней небольшим разводным ключом.
– Здоров, Макс. Как жизнь молодая?
Макс довольно усмехнулся и качнул головой в направлении старухиных окон.
– Нормас. Уж точно получше, чем у некоторых.
Димон согласно кивнул.
– Да уж, кое у кого дела совсем дрянь.
– Я вот тут как раз рассказывал Мишане, как всё было, – проговорил Макс, приблизившись к двери сарая и чуть опёршись на неё. – Я знаю всё доподлинно, из первых уст, – подслушал утром разговор бабок, тут, у подъезда. Давай и тебе расскажу…
– Не-не, спасибо, – поспешил отказаться Димон, протестующе вскинув руку. – Я практически всё слышал, что ты здесь вещал.
– А, ну ладно тогда, – несколько разочарованно обронил Макс, видимо, уже собиравшийся вновь во всех подробностях пересказать случайно услышанную им и казавшуюся ему крайне любопытной
