и впрямь тут недавно, шкет?..
– Я… – и сообразил, что повторяется, – только пришел.
– Хочешь один осмотреться? Или составить тебе компанию?
Ничего себе глаза у мужика, подумал он.
– Составить компанию… наверно.
– Сейчас спущусь.
Как фигура исчезла, он не разглядел – слишком дымно. А несколько минут понаблюдав за несколькими подъездами, решил, что мужик передумал.
– Вот и я. – Из того, где он собирался прятаться. – Люфер меня зовут. Тэк Люфер. Знаешь, что это значит – «Люфер»? Рыжий Волк. Или Огненный.
– Или Железный. – Он сощурился. – Здрасте.
– Железный Волк? Ну-у, да… – Человек неясно нарисовался на верхней ступеньке. – Что-то я не знаю – мне, пожалуй, не нравится. Рыжий Волк. Это мое любимое. – Человек он был очень крупный.
Спустился еще на две ступени; рабочие сапоги стучали по дереву – точно кто-то мешки с песком ронял. Мятые черные джинсы наполовину заправлены в голенища. Потертая мотоциклетная куртка исчерчена шрамами молний. Золотистая щетина на подбородке и щеках цеплялась за уличный свет. Грудь и живот, голые меж распахнутых зубцов молнии, покрыты медными зарослями. Пальцы массивны, мохнаты…
– А тебя как зовут?
…но чисты и с аккуратным маникюром.
– Э-э… ну, скажем так: я не знаю. – Получилось смешно, и он рассмеялся. – Я не знаю.
Люфер остановился ступенькой выше тротуара и тоже засмеялся:
– Это как это?
Козырек кожаной кепки затенял ему пол-лица.
Он пожал плечами:
– Ну вот не знаю. Уже… довольно давно.
Люфер сошел на тротуар.
– Что ж, Тэку Люферу попадались тут люди с историями и почуднее. Ты псих, что ль, какой? Может, в дурдоме лежал?
– Да… – Видно было, что Люфер ожидал «нет».
Тэк склонил голову набок. Тень отползла, обнажив края негрошироких ноздрей над крайне европеоидным ртом. Подбородок – точно камни в стерне.
– Всего год. Лет шесть или семь назад.
Люфер пожал плечами:
– Я три месяца отсидел в крытке… лет шесть или семь назад. Но это мой предел. А ты, шкет, значит, безымянный? Сколько тебе – семнадцать? Восемнадцать? Нет, тебе, небось, все…
– Двадцать семь.
Голова Тэка склонилась к другому плечу. Свет плеснул на скулы.
– Нервное истощение, оно всегда так. Люди, у которых серьезный депресняк, знаешь? Которые спят целыми днями? Ну, по больничкам. Всегда выглядят на десять лет моложе.
Он кивнул.
– Значит, буду звать тебя Шкет. Сойдет за имя. Будешь… Наш Шкет, а?
Три дара, подумал он: доспехи, оружие, титул (как призмы, линзы, зеркала на цепочке).
– Пусть… – И внезапно уверился, что третий дар обойдется всего дороже. Откажись, предостерегло что-то. – Только я не шкет. Мне по-честному двадцать семь. Все думают, что я моложе, чем по правде. А у меня просто лицо детское. Даже седые волосы есть, если интересно…
– Слышь, Шкет… – средними
