прикноплен плакат – центральный в экспозиции у Люфера, черный мужик в кепке, куртке и сапогах.
Еще одна дверь (уже в часовню?) приоткрыта в темноту.
Он снова вышел на тротуар…
– Эй, ты!
На старике бордовые клеша, очки в золотой оправе; под блеклой вельветовой курткой – ярко-красная маечка; берет, борода. Под мышкой кипа газет.
– Как самочувствие сим жемчужным днем?
– Здрасте.
– Итак… ты, наверно, интересовался, который час. – Старик вытянул жилистую шею. – Ну-ка посмотрим. – Он воззрился на шпиль. – Посмотрим-посмотрим. Пожалуй, около… одиннадцати… двадцати пяти. – Сиплый хохот пригнул ему голову. – Как тебе? Ловкий фокус? (Хочешь газету? Бери!) Как есть фокус. Я научу. Что такое? Газета бесплатная. Хочешь подписаться?
– У вас под бородой… вы где взяли эту штуку на шее?
– В смысле… – Свободная рука поднялась к перченым волосам, которые без пауз взбирались от груди до самого подбородка. Старик расстегнул ожерелье, и оно упало алмазной змейкой. – Эту? А ты свою где?
А он думал, его спрятана под воротником и манжетами.
– По пути сюда. На ней написано, что она из Бразилии.
Старик поднес конец цепочки к глазам:
– …Япония? – и показал ему.
На медной бирке оттиснуты буквы: «…елано в Японии». Перед «елано» закорючки – явные «сд».
Старик снова обернул цепочку вокруг шеи и в конце концов успешно застегнул одной рукой.
Он поглядел на газеты; прямо под мятой манжетой старика разобрал:
«ВЕСТИ БЕЛЛОНЫ»
Среда, 1 апреля 1979 года
В ГОРОДЕ НОВИК!
Он нахмурился.
– Я твою не видел, – непрошено пояснил старик. – Но ты бы не спросил, если б у тебя ее не было, так?
Он кивнул – в основном чтоб дедуля не замолкал; впрочем, понукать и не требовалось.
– Я так понимаю, это вроде награды за инициацию. Только ты не знал, что ее прошел, да? И это тебя, небось, парит.
Он опять кивнул.
– Меня зовут Фауст, – сообщил старик. – Жуакин Фауст.
– Уаким?..
– Произносишь верно. Но, судя по акценту, мы бы с тобой записали это разными буквами.
Он принял протянутую руку Жуакина; тот сцапал его ладонь в байкерское рукопожатие.
– Ты сказал, – Жуакин помрачнел, разжал руку, – что нашел свою по дороге сюда? За чертой Беллоны?
– Точно так.
Жуакин потряс головой и сказал:
– Ммммммм, – и тут у них над головами разразился рев, что собирался с силами уже не первую секунду.
Оба задрали головы. В мареве ничего не видать. Реактивный самолет не смолкал устрашающе долго, потом удалился. После него запись органа показалась тихой.
– На часах, – сказал Жуакин. – Циферблат на фасаде. Вон тот огрызочек раньше был минутной стрелкой. Можно разглядеть,
