style="font-size:15px;"> «Буйный». Если б он понимал, в какой мере, то вызвал бы быков-санитаров, дабы утихомирили разбушевавшееся чудовище. Но Актаков не понимал и оказался не готов к тому, что стул, на котором он сидел, поднялся в воздух и понёсся к противоположной стене. В то время он продолжал сидеть на этом стуле, почти не успев испугаться.
Страх принёс сокрушительный удар об стену, от которого в голове Актакова что-то хрустнуло.
– Я слышал его! – кричало разгневанное существо, стоящее теперь там, где только что находился тихий и спокойный Коля. – Вестник уйдёт, Глаголющего убьют…
Актаков очень вовремя заметил, что монстр работает не только языком. Сквозь тёмную пелену, застилающую его глаза, он увидел, как тот с неожиданной лёгкостью подхватил кровать, на которой только что лежал, и запустил ею во врача.
Иван Фёдорович увернулся. Он так и не понял, как ему это удалось, но не стал терять времени, чтобы радоваться по этому поводу. Он моментально вскочил на ноги и в ужасе кинулся к спасительной двери.
– И будет затмение, – кричало разгневанное исчадье ада, – а после крест огненный, который будет торчать из наших могил!
Актаков ретировался из палаты и держал дверь обоими руками, чтобы не дать Коле выскочить из замкнутого пространства.
– Санитары! – крикнул он, что было сил.
Минут через десять всё было кончено: койка водворена на место, спелёнатый, как младенец, Коля крепко-накрепко к ней привязан.
– Фу-уф-ф, – выдохнул Актаков, вытирая тыльной стороной ладони испарину со лба. – Ну и денёк! Буйный, – он кивнул в сторону палаты.
– Да уж, – согласилась Лена. – Кстати, Иван Фёдорович, он, когда поступил, тоже так…
– Что «тоже»? – поинтересовался врач. – Кричал, что пророк, и всё такое?
– Ну да. Пророк, человечество в опасности, спасение…
– Представляю, – и Актаков пошагал по коридору, направляясь к своему кабинету.
Два различных озарения пришли к нему одновременно. Во-первых, – он понял, что Лена ещё не всё сказала, и повернулся к ней лицом. Второе было гораздо более глубокое и многоплановое. Эта конкретная тема, касающаяся Последнего Пророка, будто бы будила скрытые возможности души.
Между ним и Леной на мгновение установилась связь, как произошло при начале разговора с Колей. Они могли бы понять друг друга без слов, но что-то мешало это сделать.
Лена смотрела на Ивана Фёдоровича широко раскрытыми глазами. Она чувствовала всё то же самое, что и он, а, может, даже и больше, так как раньше познакомилась с Колей. Теперь ей было нужно хоть какое-нибудь подтверждение, что он её понимает.
– Так всё и есть, правда? – проговорила она, заглядывая ему в глаза.
Но за миг до этого Иван Фёдорович стал прежним Актаковым, чуждым всякой возвышенности.
– Параноидальная шизофрения, – вынес он диагноз.
Медсестра почувствовала,
