поняла. До встречи.
Завершаю разговор и прошу принести мне счёт. Расплачиваясь, допиваю чай и направляюсь в сторону парома, который уже вот-вот должен отправиться. Поднимаюсь по трапу и осматриваю толпу. Если Николаса здесь не будет, значит, это знак, что наши пути давно уже разошлись. Если он будет, тогда я наберусь храбрости подойти сама. На обратном пути не так много туристов и людей, желающих вернуться в город с Центрального острова, поэтому я легко могу увидеть, кто входит на борт, и не вижу Николаса. Паром издаёт сигнальный гудок и через несколько минут отходит от пристани. Вот и всё. Выходит, судьба сама знает, что нам нужно.
Шумно вздыхаю и отворачиваюсь от туристов, направляясь к бортику, чтобы смотреть на город. Моя истерика прошла, и теперь такая тишина внутри. Зачем Николас специально делал мне больно своими словами? Любовь разве такая? Нет, мой отец так поступал с матерью, и наоборот. Они оскорбляли друг друга тихо, думая, что никто и ничего не слышит, но мы всё слышали, когда они закрывались в спальне и кричали друг на друга. Я была ещё маленькой, а потом они просто превратились в сожителей, играя свои роли.
Замечаю, что рядом со мной людей становится больше. Они фотографируют панораму города и обсуждают что-то на своих языках, нарушая мой покой. Отталкиваюсь от перил и направляюсь в противоположную сторону. Снова становлюсь к бортику и сжимаю руками холодный поручень. Безынтересно смотрю на остров, уже не думая ни о чём серьёзном, как в этот момент мои руки накрывают другие, горячие. Настолько горячие ладони, что меня бросает в пот. Сердце подскакивает куда-то к горлу, блокируя кислород. Николас. Его пальцы обхватывают мои, и я ощущаю его самого спиной. Я вижу его белоснежную рубашку, контрастирующую с загорелой кожей. Я дышу его ароматом и в то же время боюсь шелохнуться.
Сделать шаг. Вернуться к началу. Учиться сохранять, а не разрушать.
Эти слова, как мантра звучат в моей голове.
Я отрываю свои руки от поручня и осторожно, пока он ещё держит их, медленно обхватываю себя руками, показывая, что мне, действительно, нужно. Объятия. Крепкие. Сильные. Выносливые. Просто обнять меня и ничего больше. Замкнуть этот круг и снова создать небольшой мир его руками, в котором я буду жить. И он это делает. Сначала непонимающе. Его дыхание шумное. Оно теряется в моих волосах. А потом крепче. Ещё крепче. Он сжимает меня, и я оказываюсь прижатой к его груди. Без слов. Без каких-то оправданий. Без ссор. Без упрёков. Ничего. Это же так просто – обнять. Закрываю глаза от наслаждения. Я насыщаюсь этими минутами, пока мы молча стоим, и Николас обнимает меня. Вот. Это смешно, довольно смешно, насколько мощным аргументом против страхов могут быть любимые руки.
Я боюсь произнести хоть что-то, поэтому тихо замираю и жду, что будет дальше. Проходит много времени, и паром успевает доехать до пункта назначения. Раздаётся гудок, сообщающий, что пора спускаться.
Руки Николаса разжимаются, а я опасаюсь повернуться. Он уйдёт, попрощавшись со мной
