насколько резко я села, у меня закружилась голова. Я так и думала – я не дома!
Блин, неужели так сложно было меня разбудить? Я же не прошу, чтобы меня как в детстве на руках до комнаты донесли да в кровать уложили, я дама самостоятельная, сама лягу, но для того, чтобы перелечь, надо было как минимум проснуться?
– Мам? – обречённо крикнула я, свешивая ноги с дивана. Стол ещё никто не убрал, равно как и некоторую часть еды с него, поэтому я цапнула кусок сыра и зажевала его. Заедаю беспокойство, так сказать.
– Чувствую себя как в мультике про волка и телёнка, – в дверном проёме выросла фигура. Слава богу, не отцовская, а всего лишь Димина. Он опёрся об дверной косяк.
– Папаня, – фыркнула я, отбрасывая плед и поднимаясь.
– Вот, так и надо, а ты всё «мама, мама», – от души спародировал Волка он. Я рассмеялась, но потом сразу же посерьёзнела.
– Почему меня никто не разбудил? – спросила я, цапая ещё один кусок сыра. Сыра вообще много не бывает, а те, кто считают иначе, ничего не понимают в сыре. Ну, знаете, пицца с сыром, салат с сыром, сыр с сыром…
– Понятия не имею, – Дима пожал плечами для убедительности. – Как-то все собираться начались, Наташа тебя тут и забыла…
– В смысле забыла, – мои глаза округлились до размеров тарелок. Я была у матери единственным и неповторимым ребёнком, поэтому раньше за ней патологической забывчивости замечено не было.
– Шучу, господи, – произнёс Дима извиняющимся тоном. – Просто решила тебя не будить. Попросила позвонить, как ты проснёшься, чтобы она тебя забрала. Поможешь мне со стола убрать?
– Ага, щаз, – ответила я, но поняла, что звучит это не так, как должно было, и поправилась. – В смысле, действительно сейчас помогу, только сначала маму наберу.
Дима, пока я искала телефон, взял пару пустых фужеров и деликатно удалился на кухню.
Ну, лучше бы я ей не звонила, если честно. Потому что «Анечка, я на работе, разговаривать не могу, вечером заеду, если время будет».
Я выругалась и бросила трубку. Мама мне не дала ни слова вставить, да и если бы дала, я понятия не имела, что ей говорить.
Подхватила тарелку с остатками салата и гордо направилась на кухню.
– Ну что? – Дима мыл посуду. Люблю всех, кто моет посуду и кто не я.
– Ничего хорошего, – огрызнулась я. – Она опять по своим сделкам покатилась. Заеду, когда у меня будет время, – передразнила я её раздражённо. – Всё понимаю, но этого не понимаю. Прости, что так вышло.
– Ну, справедливости ради, она спросила у меня, можно ли тебя здесь оставить, – Дима поднял фужер на свет, высматривая на нём грязь. Не увидел и отставил. – Я согласился.
– Дак а нафига? – возмутилась я тут же, перенося раздражение с матери на молодого человека. – У меня учёба завтра, я дома хотела посидеть, отдохнуть!
– А тут тебе чем не дом? – парировал
