предложениям. Господин Бербелек слушал с интересом. Эстле Лотте, похоже, знала всякого, кого стоило знать в Александрии.
– Эстле Марта Одиджья, Вторая Наперсница Гемм, на самом деле контролирует канцелярию Гипатии, делила с Гипатией двух последних любовников; однажды впала в безумие и задушила нескольких своих рабынь. О, а это Исидор Вол, улыбнись ему, эстлос, эти двое – его охрана, бывшие солдаты Хоррора, странно, что он вообще пришел, если б ты видел, в какой крепости он живет; когда-то владел почти полной монополией на торговлю с Золотыми Королевствами, в последнее время все пошло наперекосяк, жесткая конкуренция, уже три покушения, может, и больше. Упрак Индус, не тот, левее, рядом с римлянкой с рубином в соске, Упрак унаследовал безумие Химеройса, продвигает проект дамбы на Ниле, утопил в этом уже половину состояния, Гипатия и Навуходоносор, конечно, никогда не выразят согласия, но, Криста ради, не говори ему об этом, хе-хе! О, появился наш косоглазый дипломат, Узо, человек иппонского императора, редко посещает город, держится на границах короны Золотого. Весьма популярен при дворе, дает сумасшедшие взятки. Еще б понимал – для чего. За цветами яприса, под зонтом – сестры Ичепэ из Птолемеев. Ази и Трез, но не отличишь, какая из них кто: живут вместе, вышли за одного мужчину, текнитес убирает любую разницу в их телах, пожалуй, друг друга не отличат, единая морфа. О, тот юноша, что все не оторвется от руки твоей дочери,– эстлос Давид Моншеб, из Вторых Моншебов, внук наместника Верхнего Эгипта, арес. Хотел сбежать в Хоррор, отец держал его под стражей полгода. Как видно, согнул; а может, Давид принес какую-то клятву. Те, что как раз входят, Глакки. У них в семье был демократ, подозрительная морфа, лучше держаться подальше. Та красотка, что здоровается с Летицией,– эстле Игнация из Ашаканидов, происходят из Инда, но два поколения как живут в короне Золотого, Игнация якобы даже лично встречалась с кратистосом. С другой стороны бассейна, перед флейтистом,– эстлос Гейне Оникос, едва-едва вернулся из джурджи. Собственно, ты ведь тоже собираешься на джурджу, верно, эстлос?
– Меня пригласили.
– Так как, едешь, не едешь? Поговори с ним.
Эстлос Ануджабар легко уговорил сенешаля, чтобы на ужине их посадили за один стол. Эстлоса Оникоса и вправду сразу же принялись расспрашивать о его недавнем охотничьем походе.
– Этого не пересказать,– сказал тот наконец, побормотав невнятно и подергав себя за бороду.– Когда теперь вспоминаю… Это все было не так. То есть мы привезли, конечно, всяких трофеев, но они уже тоже изменили вид, совершенно иная форма, ей не удержаться в короне Навуходоносора; так же и с воспоминаниями. Что я могу вам рассказать? Что чудовища? Ну, чудовища. Нужно самому поехать и увидеть.
– И как далеко вы зашли? – допытывался Кетар.
– Не так уж и далеко. Две десятых второго круга. Северный берег Черепашьей. Люцинда хотела идти дальше, но нимроды всегда
