Давай, родной, не подведи. – Мотя открыл глаза и увидел над собой лицо деда Ивана. У того в руках было мокрое кухонное полотенце, которое он полоскал в тазу с водой, после чего отжимал и протирал лоб, грудь и потом свое лицо. Эту процедуру Матвей увидел три раза, каждый раз будто впервые. Только очнувшись на третий, он понял, что дед протирает свое лицо, потому что плачет – горько, навзрыд, с причитаниями. Такого не может быть – Иван никогда, ни разу в жизни не плакал и не говорил так много слов.
– Дед, что случилось? – прошептал Матвей. – Все плохо? – Ему страшно захотелось, чтобы монстр, Виктор, озабоченная Зойка со сдувшимся животом и плачущий дед оказались сном. Он изо всех сил попросил Бога снова забрать его, чтобы, вернувшись в следующий раз, застать прежнюю, привычную картину. Бог услышал, но не до конца. Мотя отключился. Вернувшись назад, он вновь увидел деда, правда без слез, но зато услышал дикий пронзительный вопль, который воспринимать на слух было невозможно. «Это монстр!» – подумал Матвей, только неземное чудовище может издавать такой высокий, протяжный, разрывающий уши крик.
– Дед, что теперь будет? – со страхом спросил Мотя у Ивана.
Тот вроде перестал плакать и почти пришел в себя.
– Ничего, отдыхай, сынок. – Дед называл Мотю сынком крайне редко: иногда, после особо жесткой порки, у него из жалости вырывалось это слово, и вот сейчас, по неясным причинам Иван тоже приласкал внука.
«Видно, дела не очень, – подумал Матвей. – Дед что-то скрывает».
Он попытался встать, но Иван крепко надавил ему на плечо:
– Лежи пока, молока сейчас принесу. Успеешь набегаться.
Дед как-то понуро встал и отправился на кухню. Матвей, несмотря на головокружение и легкую тошноту, все-таки ринулся подсмотреть, почему орал монстр. Мотя отодвинул коричневую линялую занавеску, отгораживающую комнаты друг от друга, и, прислушиваясь к тяжелым шагам Ивана, приник к малюсенькой щелочке, чтобы рассмотреть ситуацию в комнате с чудищем. Там все было на удивление спокойно. Зойку никто не сожрал, она сидела на краешке стула у кровати. Монстра снова туго завернули в одеяло, и он лежал на кровати без движения и, видимо, не представляя угрозы для окружающих, похоже, даже заснул. Только Виктор немного удивил, потому что за столь короткий промежуток времени умудрился подхватить где-то огромный, багрового цвета фингал под глазом, который, скорее всего, утратил свои первоначальные функции. Глаз полностью заплыл и превратился в тонкую черточку, залепленную оплывшими веками. «Монстр!» – со страхом подумал Мотя, хотя Виктора было не жалко. «Может, монстр справедливый и высосал противному Виктору глаз из-за меня?..» – Догадка поразила Матвея, он чуть было не произвел переоценку ценностей.
– Ах ты, непоседа! – Дед вернулся с кружкой молока и банкой прозрачного меда. – Как же тебя угораздило?! Давай, попей молочка, полегчает.
Моте и не было тяжело. Он с удовольствием выпил молоко с медом, затянув последние глотки, чтобы прояснить ситуацию.
–
