однако молодому епископу Лорану удалось получить для них королевские грамоты, заверенные Его Святейшеством, а это официально утверждало их в должности. Судья Лоран сумел доказать, что его подопечные выработали все необходимые навыки в условиях суровой практики, и к его мнению прислушались – хотя, видит Бог, он и сам этого не ожидал. Когда он заступал на пост епископа, к нему относились, как к несведущему в делах Церкви светскому человеку и, вероятно, думали, что он не переживет разгул мора. Однако чума отступила, а авторитет Кантильена Лорана успел возрасти, хотя к его новаторскому подходу все еще относились с подозрением.
Уладив дела с утверждением своих подопечных в должности, Лоран собирался настоять на их постриге во имя хотя бы частичного соблюдения надлежащего внешнего вида. Юноши возразили, высказав мнение, что в случае необходимости им будет проще затеряться среди простых людей и выведать нужную информацию, если они не будут походить на монахов – коими они, вообще-то, и не являлись. Поразмыслив, Лоран и в этом вопросе пошел у них на поводу. Однако когда речь зашла о занятиях фехтованием, он энтузиазма не выказал.
– В конце концов, вы служители Господа, а не вояки, – заявил он. – Вашим вольностям должен быть предел.
– Да мы просто хотим хорошенько отметелить врагов Господних! – с задором ответил ему Вивьен. – Если потребуется, разумеется, – добавил он, стараясь вернуть голосу кротость.
Лоран не одобрял этого воодушевления. Впрочем, дело было не в личной неприязни к оружию – сказывался неподдельный страх за подопечных после истории в Сен-Пьер-сюр-Див. Лоран почему-то полагал, что если юноши начнут заниматься фехтованием, они накликают на свои необритые головы только больше бед. Его опасения всячески разделял и множил аббат Сент-Уэна Бернар Лебо. Преподобный с завидной периодичностью писал судье Лорану и справлялся о делах бывших подопечных. По дергающейся брови епископа Вивьен и Ренар догадывались, сколько увещеваний об опасностях духовного и физического характера, подстерегавших их на пути становления инквизиторами, было в этих письмах.
Юноши сочувствовали своему нынешнему наставнику, но его беспокойства не разделяли. Улучая момент, они, не сговариваясь, бежали за припрятанными деревянными мечами и устраивали поединок…
– Давай попробуем еще раз! – вдохновенно предложил Вивьен, вновь готовясь отражать атаку друга.
Ренар начал наступать, нанося сильные, но довольно неумелые удары импровизированным мечом. Вивьен каким-то образом успевал довольно быстро реагировать и парировать их. Иногда создавалось впечатление, что он лукавил, когда заявлял, что никогда прежде не держал в руках оружие, хотя Ренар и понимал, что в Монмене учить его фехтовальному искусству было некому, а в Сент-Уэне этого и подавно никто бы делать не стал.
Вновь получив сокрушительный удар по своему оружию, закрыться которым он успел в последний момент, Ренар зашипел от злости.
– Вив, черт тебя побери! – выкрикнул он, проверяя свое оружие на предмет целости.
