медленно закрываю дверь, а потом до меня доходит, на что я подписалась. Ударяю себя по лбу и издаю тихий стон. Что я за дура? Зачем? Рас мой друг, и я не знаю, испытываю ли я к нему чувства. Вообще, это странно. Он сказал свидание? Боже, я никогда не ходила на свидания.
– Хей, как оно? – На кухню входит Оук, и я поднимаю на него взгляд.
– Всё круто. Очень круто. Ты за содовой? – Прочищаю горло и, отворачиваясь, открываю холодильник.
Чёрт, почему я не сказала «нет» Расу?
– Баунти, я могу сам себя обслужить, – вздрагиваю от шёпота Оука мне на ухо.
Моё тело постоянно на него реагирует. Температура его повышается, как и сердцебиение. Оук мой друг, как и Рас. А они оба друзья моего брата. Я же младшая сестра Скота, с которой они оба вежливы, и только. Но чёртов Оук Хантер это божественный грех во плоти. Язвительный, умный, квотербек, игривый и ужасно горячий. Он горячий, как чёртов дьявол. И я порой в церкви на воскресных службах молюсь этому придурку, чтобы он забрал от меня подальше Оука Хантера, потому что мне плохо рядом с ним. Но за последний месяц я уже вроде бы привыкла к реакции своего тела на его появление. Вру, ни черта я не привыкла, особенно, когда он прижимается к моему телу своим. Он очень твёрдый во всех местах. Он тот, о ком не стоит думать девочке в пятнадцать.
– Хм… ты же гость, так что это моя обязанность угождать тебе. Так содовую? – Прочищаю снова горло и поворачиваю к нему голову. Его искрящиеся серые глаза сводят с ума. Боже, пусть меня убьёт к чёрту, потому что меня всю трясёт от этого взгляда.
– О-о-о, ты хочешь угодить мне, Баунти. Я буду только рад, если ты будешь угождать мне каждый чёртов день, – выдыхает он. Сглатываю вязкую слюну, подаваясь вперёд. Оук смеётся и, выпрямляясь, отходит от меня.
– Ты придурок, Оук. Хватит флиртовать со мной. На меня твои уловки не действуют, – зло цежу я. Это я дура. Постоянно попадаюсь на эту уловку.
– Не могу остановиться, Баунти, и кто-то же должен подготовить тебя ко взрослой жизни. Благодаря мне, ты перестанешь таращиться на мужчин, когда они явно захотят залезть в твои трусики. Ты им вмажешь, – прыскает Оук.
– Никому и в голову не взбредёт забраться в мои трусики. А если и захотят, то с чего бы это мне их останавливать? К тому же в школе полно красоток, а я…
– Эй, не смей оскорблять мою Баунти, поняла? – Оук выставляет палец, грозя им, и я улыбаюсь. – Она потрясающая. У неё самая красивая фигура, которую я видел. И у неё есть мозги. С ней можно трахаться и болтать, а это самое опасное сочетание.
– Фу, Оук, – кривлюсь я и бросаю в него содовой. Со смехом он ловит банку.
– Слушай, Баунти, что ты делаешь в следующую пятницу? – Неожиданно спрашивает он.
– Хм… наверное, отлавливаю в очередной раз Мэнди по району и ношусь по домам местных старушек. Ничего нового. А что?
– Если ты перенесёшь это увлекательное занятие и выкроишь время, скажем с шести до девяти, то ты могла бы пойти со мной на осенний бал.
– Что? –
