Душа его упала на самое дно живота и заныла болью отверженности!
Глава пятая
Ариамна взошел на колесницу, предоставленную ему Тиром, взявшим на себя командование армии струсившего в боях Дариания, и в сопровождении десятка всадников отправился в разоренную и сожженную Ксандром столицу Тиарсы. Проезжая по выжженным и разграбленным деревням и полям своего царства, Ариамна не раз ловил себя на том, что сам он проваливается в какую-то томную вселенскую грусть, и конца края ей в его Душе нет! Везде царили горе и безнадежность его бывших подданных, гонимых завоевателями в рабство, животные были убиты и валялись вдоль дороги, жилища догорали и ссыпались пеплом, оставшиеся в живых дети кричали от голода и страха.
Ариамна пытался отстраниться от того ужаса, что он вокруг себя наблюдал, и пытался понять, что же влечет так неистово людей на столь безжалостную жестокость по отношению к соседним народам? Что заставляет убивать, грабить, захватывать территории? Затем их облагораживать, отстраивать заново, чтобы потом опять отдать на разграбление новым захватчикам, пришедшим из других, новых земель! Что это за сила такая, которая мутит разум людей, царей, полководцев и их воинов? Не могут они сами, по своей человеческой сущности до этого додуматься! Какая-то неведомая сила за этим всем стоит! И руководит этим стадным коллективным разрушительным разумом. Но во имя чего? Разрушать, чтобы строить? Убивать, чтобы рожать заново? Угнетать, чтобы править? Жажда наживы и страсть власти казались Ариамне ничтожно малыми, недостаточными, чтобы оправдать всю эту немыслимую жестокость. Он искал в себе первоистоки этого всеобщего стремления к насаждению горя и несчастья вокруг себя.
Так, в тяжелых думах, Ариамна достиг полуразрушенных стен поверженной столицы Тиарсы. Этот величественный дворец строил не он сам, его отстроили его потомки, но свою сопричастность со всей царящей обреченностью он в себе ощущал. Стены разрушенных строений окружающего дворец города дымились остатками пожаров, торчащие тут и там кирпичные и каменные стены домов почернели от сажи и дыма, в городе не осталось ни одного целого жилища, а по улицам брели пьяные воины-захватчики, уже совершенно не обращая внимания на конный эскорт царской колесницы.
Всадники поинтересовались у бредущих воинов, где они могут найти полководца Ксандра, те махнули рукой в сторону одного из полуразрушенных храмов на холме, недалеко за пределами города. Вскоре они увидели ярко-алые колонны остатков храма, охваченные пламенеющим закатным солнцем. Ариамна с всадниками двинулись прямиком в храм.
У входа в храм Ариамна сошел с колесницы и вошел один в полуразрушенные ворота храма. Боль разрухи уничтоженной Империи его потомков не оставляла его. Но ноги Ариамны несли его в сторону Ксандра, как будто именно там находился ответ на все его вопросы.
Ксандр сидел один, на каменном возвышении. Его плечи покрывал пурпурный плащ, шлем лежал на полу рядом, меч был прислонен к стене. Ксандр
