повторять— «я же говорил что получится!», узнав об этом, я потерял голову от радости больше нее, что уж говорить о том дне, когда это чудо можно было потрогать руками.
Время ожидания было хоть и не самым легким, но самым чудесным в нашей жизни.
– Позвоночник уже образовался, -читаю я, держа в руках пособие для будущих родителей- Тридцать три позвонка, сто пятьдесят суставов, тысяча связок… с ума сойти, внутри тебя целый организм- она скромно улыбается в ответ.
В ожидании первенца каждое утро я смотрел в календарь и загадывал —осталось 100 дней… 80 … 60.. 55… – это был сладкий и томящий отчет, который я вел, пока еще только будущим отцом, уже открыл для себя много новых вещей… например то, что счастливые люди просыпаются совершенно по другому. Это прекрасное чувство- быть любимым и любящим одновременно. Я был счастлив. Зачем натягивать маску хронического неудачника, никогда не познавшего чувство полного счастья и радости? Я был счастлив. Я благодарил Бога за то, что мне дано. Но воспоминания еще терзали меня. Был ли я свободен? Это другой вопрос, на который ответ я раскрыл бы далеко не каждому.
Сейчас многие ищут отношения без обязательств, тех, с кем можно просто забыться, этого не сделаешь с людьми, имеющими серьезные проблемы, ведь они не могут себе этого позволить – они несут свои кресты, порой безумно тяжкие, даже когда такой человек выслушает тебя и попробует дать дельный совет, мыслями он будет где то там – с отцом, медленно сгорающим в хосписе, дочерью на пятой химической терапии. Излить душу таким порой не позволяет совесть.
Такая дружба никому неинтересна и я понимаю это, наблюдая то, насколько различны люди, пусть и шагающие по одной земле и под одним Богом – почему у некоторых души полны прекрасным, а у других пусты как пробки? Что течет в их жилах? Почему в одних только кровь, а в других безграничные миры?
Именно это я стараюсь сказать своему читателю, и я счастлив, если он у меня будет, хотя бы после моей кончины. Я никогда не считал себя творческим человеком. В моих родных, подобно настоящим советским людям, корнями прижился коммунистический дух и они чуть ли не с пеленок убеждали меня, что мужчина, советский мужчина должен любить физический труд и не представлять своей жизни без него, они были убеждены, что работа мужчины, как главы семейства, должна быть связана с трудом, ведь он, как известно, олицетворяет человека и помогает ему оставаться настоящим мужчиной, готовым в любой момент встать на защиту родины, как на защиту собственной семьи, поэтому у меня никогда не было дум о том, что на моей жизненной тропе может проявиться творческая жилка- навряд ли им бы понравилось, если бы я стал артистом или писателем или проводил бы дни с кистью в руках, но я не ропщу на родных- то, что должно придти к нам, приходит строго в свое время, и осознание того, что мне нужно сохранить свою историю на листе бумаги ко мне пришло
