делайте добро! Просто, без ожидания «приза» за это. Так, от души, от сердца – помогайте всем, чем сможете. Но и бывает, что и вам за это отзовется добром. А бывает, что и жизнь спасёт…
Особо я не раздумывал, а подъехал к дедку (это грибник городской оказался), да впихнул его как-то на переднее сиденье с мешком картошки в ногах!
Он, улыбаясь, благодарил…
А я сказал обычное «в тесноте, да не в обиде», и мы поехали…
Но только завернули за поворот, и спустились в низину, там, где лес подходил совсем близко к дороге, притормозил… Ждали меня…
Я с одного взгляда это понял! Знакомая грузовая машина стояла поперек дороги, преграждая её. Был только слева маленький, метра два, кусок дороги свободный. Но там стояли люди. Подъехав, я узнал их. Это были те, с моей деревни. Главарь вышел мне на встречу и поднял руку, останавливая.
Но я продолжал тихо двигаться. Но и мужик этот не уходил с моего пути.
Раздавил бы я их? Хоть и ясны сразу были их намерения? Очень плохие, а вероятно самые страшные (помните: «Не жить!») намерения, но…
Но, нет! Если бы не ушли с пути, я бы остановился! А там, как бы получилось…
Но главарь заметил старичка в моей машине, немного замешкался, думая… А затем ушел с пути и крикнул своим:
– Он не один!
Путь мне освободили, и мы благополучно добрались до города!
«Благополучно»? А ночь я не спал! Всё представлялось в красках, красных… Да и в черно-серых, земляных, прихоронки ямной… «И никто не узнает, где могилка моя…» – песенка такая звучала в голове…
И никак это не уходило из головы, так как надо было, хоть один раз, да съездить за остатками картошки.
«Но только днем, когда светло, в выходной!» – решил я.
Но вдруг, резко, похолодало! Даже снежок пролетать стал. Картошка, хоть и сохла в избе, но не топленной. Пару-тройку ночей и… и куски льда, а не «ценный пищевой продукт»!
Промаялся я, в раздумьях, день… Но вечером, после работы, вооружился всем, чем мог, да поехал…
Дорогой ждал засады! А в деревне каждую минуту – нападения! Вам, может быть, и смешным я кажусь, в вашем «тепле-светле», в покое-защите, а там… И сейчас не сомневаюсь, если дотянулись бы вражьи руки-крюки до меня – убили бы!
Вот так, переживая, напрягаясь и пугаясь, я и грузил эту несчастную картошень в мешки, а затем и в машину…
Седина у нас откуда? Да, очевидно, в такие часы и появляется!
Но часы, хоть и долгие и тяжкие, но и это заканчивается…
Загрузил всё! И не стал даже возвращаться, чтобы дверь закрыть – сорвался прочь, в ночь…
Да, уже стемнело, что добавило «приятных» переживаний в эту таинственно-тревожную обстановку.
По деревне, и по «грунтовке» я гнал, как мог, наплевав на перетряс мозгов и почек-печёнок!
Ух,
