садится, – предупредил Шуршик.
Дима отмахнулся и начал выжимать из Кузнечика все возможное. Тот резко поднимался вверх, затем в крутом пике падал вниз. Шуршик переживал, но боялся спорить: Дима старше его на два года. Наверняка знает, что делает. И тут батарея разрядилась, и Кузнечик рухнул на кусты смородины. У Шуршика замерло сердце. Он подбежал и схватил самолет. На первый взгляд все было в порядке, но потом Шуршик увидел, что по правому крылу протянулась тонкая трещина.
– Сломался, – севшим голосом сообщил он.
Дима закатил глаза:
– Родители могли бы тебе и получше самолет купить.
– Он и так хороший! – закричал Шуршик. – А ты… А ты…
Он не мог подобрать нужного слова.
– Ты как убийца! Я же тебе говорил, что зарядка кончается.
Шуршик опустился на корточки и заплакал.
– Рева-корова, – ответил Дима и ушел в дом.
Через открытую дверь Шуршик слышал, как он говорит: «Да ну, скучно с такой малявкой играть».
Всю дорогу обратно Шуршик молчал, изредка всхлипывая. Он нес Кузнечика, как раненную птицу, на вытянутых руках. Рядом сердилась бабушка. Она громко пыхтела, будто закипающий чайник.
– Вот что это за мальчишка непутевый? – ругалась она на Диму. – Взял и сломал чужую вещь. И ты хорош! Зачем вообще дал самолет?
Шуршику стало совсем горько. Он тихонько завыл.
– Не плачь! – приказала бабушка. – Приедет папа и поправит игрушку. А не получится, новый самолет тебе куплю.
Она переживала больше самого Шуршика. Когда добрались домой, бабушка достала зеленку и бинт.
– Сейчас обработаем рану и сделаем перевязку, – объяснила она. – А на выходных папа привезет клей и починит.
Шуршик аккуратно макнул ватную палочку в зеленку, провел по трещине и подул, чтобы не щипало. Потом бабушка обмотала крыло бинтом и завязала на бантик.
– Убери пока в коробку, – посоветовала она, – и пошли чай пить.
После ужина бабушка позвонила родителям и сообщила о происшествии. Поздно вечером Шуршик делился обидами с кактусом.
«Эх, вот если бы ты был мальчишкой, ты бы меня не обижал, – мечтал он. – Играли бы вместе, защищали друг друга. Кузнечика бы запускали».
Он так сильно расстроился, что лег в постель и сразу заснул.
Глава третья. Тукс
Шуршик решил придумать кактусу имя.
«Как бы тебя назвать? – размышлял он. – Колючий? Не то. Ежик? Тоже не подходит».
Он провел рукой по длинному, словно волосы, пуху.
«Такой миленький, а на самом деле себя в обиду не дашь. Как же тебя все же зовут?»
Шуршик погулял во дворе, сорвал с грядки несколько спелых клубничин и вновь стал думать.
«Кактусик не звучит, слишком нежное и длинное. Тусик – так же не то, хотя и покороче».
Шуршик сорвал смородину, и тут его осенило. Он поднялся в мансарду и сообщил: «С сегодняшнего дня тебя зовут Тукс. Это очень
