завистников, которые мечтают, чтобы ты оступилась. Здесь много цинизма, ведь пропуская через себя все беды, которые попадают в новости, ты либо сходишь с ума, либо учишься отстраняться, высмеивая все, что происходит. Здесь ненормированный график соседствует с отсутствием личной жизни, потому что мало кто, если он не из мира телевидения, готов терпеть задержки до ночи на работе, эмоциональные срывы по мелочам из-за накопившегося напряжения и преданность работе больше, чем семье.
Я вздохнула.
– Но ведь сюжеты бывают разные: можно рассказывать о культурных событиях, о том, сколько добрых поступков совершают люди.
Он устало улыбнулся:
– К сожалению, нет. Новостями правят рейтинги, а сюжеты о культуре и добрых делах никто не смотрит.
Я удивленно вскинула брови.
– Как так?
– Вик, – Сергей мягко улыбнулся, – эта работа выжмет из тебя все соки, ты просто попадешь под пресс, который сломает все живое, что есть в тебе. Посмотри на себя, ты ранимый и наивный человек, готова ли ты изменить себя полностью, чтобы мотаться целый день в машине, не успевая поесть, и жить в состоянии вечного цейтнота, чтобы появиться на 30 секунд в кадре?
Он говорил очень искренне, со знанием дела и похожей на отцовскую заботой. Я честно призналась, что представляла эту работу иначе. Тогда он улыбнулся и серьезно сказал:
– Надеюсь, ты никогда не выберешь работу в новостях. Да, здесь закаляется сталь, после работы в новостях, когда ты за несколько часов должен выдать трехминутный сюжет, тебя возьмут в любую программу. Только нужно ли это? Это зло, которое многие ошибочно принимают за золото, видя лишь 2% из того, что на самом деле здесь происходит.
Тогда я вышла с четким осознанием, что никогда не буду делать новости. Я спускалась вниз и услышала крик:
– Я не успеваю!
И отборный мат. Кабинет наполнился нервным напряжением, оно занимало все свободное пространство. Никто из двадцати человек, которые находились в «ньюсрум» не улыбался, никто расслабленно не смотрел в окно, откуда открывался изумительный вид на набережную, все торопились и психовали.
Если бы сейчас кто-то сказал мне про «расслабленно смотреть в окно, делая новости», я бы покрутила пальцем у виска.
– Расслабленно… ЧТО? Идите работать!
Я стряхнула воспоминания и ухмыльнулась психотерапевту:
– Да, работа спасает. Но знаете, – я перешла на заговорщический шепот, – и до выхода на рабочую неделю перестала переживать. Может, – я помедлила, – я его и не любила?
Александр улыбнулся:
– Вы просто наполнены. Долгое время были в отношениях, поэтому сейчас дистанция в радость. Со временем снова возникнет потребность в близости. Это нормально.
Я призналась, что благодарна за подсказку «не надо ничего делать искусственно».
