на это глаза.
Они не видят, что человек выбрал уйти от проблемы в бар и не хочет видеть ее.
Я мысленно вернулась в кабинет. Александр молча смотрел на меня.
– Я не знаю, зачем пытаюсь натянуть ежа на глобус, – честно призналась я, – и оправдываю то, что только продлевает агонию. Что поможет мне объективно воспринимать реальность? Я боюсь встретить такого мужчину, который будет решать проблемы, а не убегать от них в бар. Я не смогу его контролировать.
Психотерапевт развел руками:
– Вик, вы можете пытаться все держать в узде… Но какой ценой?
– Ценой собственного счастья. Как мне с ним общаться теперь?
Александр спокойно ответил:
– Виктория, эти отношения с открытым финалом сейчас. Либо они плавно сойдут на нет, когда ваша взрослая часть подрастет и вы перестанете опираться на Антона, как на значимого взрослого. Либо поймете, что друг без друга вы не можете, и отношения вспыхнут с новой силой.
Он помолчал, потом спросил:
– Но как сделать так, чтобы сейчас… Вы слышали в первую очередь себя? Чтобы не повторилась история с баром, когда вы идете куда-то не потому, что сами хотите, а потому, что вам надо сохранить отношения.
Я уточнила:
– То есть мне слушать свое желание, когда оно проявляется, а не страх «если сейчас не сделаешь, как он хочет, то он меня бросит»?
Он кивнул.
– Понимаете, Виктория, вы имеете право делать что-то только тогда, когда ВАМ этого хочется.
– А если он обидится, – я произнесла этот страх вслух и поняла, что это звучит нелепо.
– 33-летний мужчина обидится… Как это звучит? – спросил с улыбкой терапевт.
– Нелепо.
Он улыбнулся.
Мы договорились, что я буду наблюдать до нашей следующей сессии: удается ли слышать себя и делать то, что хочу, а не то, что делает меня хорошей и удобной девочкой.
Днем я поехала в ИКЕА. Я стояла на кассе и чувствовала, что на глазах выступили слезы. Я была готова расплакаться, но боялась выглядеть неадекватной. Как будто плачу, потому что мне не досталось подушки «Хагавик». Я сдержалась. Но когда пришла Кира, и мы сели пить кофе, плотину прорвало:
– Кира, я ходила сейчас по торговым залам, видела много семей с детьми. Я смотрела на них и думала: «Неужели ради этого я должна уйти от него?». Я не чувствую, что этот кудрявый малыш, – я ткнула пальцем в ребенка за соседним столом, – стоит того, чтобы разрывать отношения, которые мне были так дороги. Это ужасно!
– Ну почему ужасно? Может, ты не хочешь ребенка… Пока. Это твое право. Страшно рожать, потому что надо. Ну и надо ли? Что ты сможешь дать ребенку, который зачат по необходимости.
– Номер психотерапевта через 18 лет. Ему он понадобится, очевидно, – я вытерла
