с места на место, встречались с пацанами, встречались с девчонками, разговаривали за жизнь, и даже ели мороженное у фонтана, как когда-то в детстве. Зачем-то отфутболили два жирных заказа, почти не работали и совсем не расставались. Две ночи провели втроем на СТО. Мамка переживала, предчувствуя недоброе, но она всегда за меня переживала. Ей я пока что сказал, что еду в столицу за запчастями и задержусь на несколько дней.
Я понимал пацанов. Покупка этого гелика была наивной, и, если честно, очень трогательной попыткой меня удержать. Но в глубине души они знали, особенно Валик, что удержать меня нельзя.
Предчувствие перемен звало меня в путь, и в 6.10 утра в понедельник я закинул рюкзак в багажник маршрутки и покатил по направлению к столице навстречу судьбе, стремаясь и все еще недоумевая, зачем я это делаю.
Глава 3
В столице
В маршрутке водитель включил византийский сериал. Народ, как по команде, уставился в экран. Потом их растрясло, кто смог, тот задремал, подбрасываемый на ухабах, а я не знал, куда глаза девать от этой мути. Еле дождался, пока кончится поездка, потому что византийские сериалы в маршрутках не кончаются никогда.
Столица всегда мне нравилась. Я не часто там бываю, но город красивый. Ближайшая станция метро особой красотой не отличалась, в понедельник утром там было пропасть сколько народа, но по сравнению с родной Смелой и она показалась мне вратами в большой мир. Я одел рюкзак на плечи, купил билет и проехал несколько станций в переполненном вагоне. Вышел наверх и оказался в центре столицы. Меня окружали строгие старинные дома, на первых этажах которых располагались симпатичные кофейни со стеклянными витринами и дорогие магазины. Я шел, вертя головой по сторонам, пока не нашел нужный переулок. Здание было не старинным и напоминало обычный офисный центр. Я вошел в вестибюль.
На входе стоял металлоискатель. Я прошел через него и двое молодых людей уставились на меня так, будто я им денег должен. Я объяснил, что мне сказали явиться в сто первый кабинет. Не говоря ни слова, один из них повел меня запутанными коридорами, пока мы не остановились перед дверью с табличкой 101.
В кабинете за столом сидела женщина. Она подняла на меня глаза и спросила:
– Устраиваться?
– Да, – ответил я.
Она протянула кипу бумаг устрашающего вида и велела заполнить анкеты. В придачу к бумагам, женщина выдала мне ручку и потеряла ко мне всякий интерес. Я сел за свободный стол и углубился в анкеты. Там было столько листов, что поначалу я растерялся. Однако делать было нечего, и я потихоньку стал заполнять бесконечные графы. Помимо обычных данных, которые кончились на второй странице, от меня требовалось предоставить информацию о родственниках до десятого колена, их имена, даты рождения и смерти, род занятий, гражданство и даже вероисповедание. Хорошо, что родственников у меня было мало, доподлинно я знал только про дядю Витю из Житомира, который вроде бы работал на оконном заводе и пил запоем. Про запой я упоминать не стал.
Еще там были многочисленные графы, посвященные
