записывать куда ходил, чего говорил.
– Да брось… Звук-то они не передают…
– Говорят, чипы-то эти голландские. Чего они в Голландии – тоже своих отслеживают?
– Да сейчас! Тем их собакам вживляют. Чисто, чтобы не убегала…
– Гонишь! У собак чипы в ошейниках. А эти для рогатого скота.
Возникла пауза. Последняя фраза требовала осмысления.
– Ох, валить надо… Я бы вот уже. Только некуда.
– Да ерунда все это отслеживание. Это просто хотят отвлечь народ. Чтобы не замечали, как тонем тут…
Много было и экспрессивных высказываний эмоционального характера, которые я приводить здесь не буду по соображениям эстетического характера. Анатолий Антонович, который к этой экспрессии был вполне привычен, думал о том, что мужики правы все одновременно. По его собственным сведениям от доверенных людей из мэрии, все так и было: там и отвлечь народ хотели, и проследить, а главное – запугать самых ретивых. Если кто сфотографировал что-то порочащее городскую управу – сразу можно узнать, кто в этом месте в это время был. За всеми подряд гоняться, конечно, не будут, но самых активных прижмут.
– А я не стану. Вот не стану и все! – доносилось из-под окна.
– Дурак, ты. Написано же – до середины лета все должны. А потом любой патруль, если ты на сканер не отвечаешь, может тебя повязать. И тогда уже спрашивать не будут. Лучше уж самому.
– А я думаю, если голландцы изобрели, может и неплохо. Зато можно будет за благоверной присмотреть.
– Не забудь только, что и она за тобой присмотрит.
Засмеялись.
Анатолий Антонович подошел к окну и прижал откинутую створку стеклопакета к раме. Стало тихо. Он подумал, повернул ручку в другую сторону и, отведя створку в сторону, сказал вниз:
– Народ, хватит галдеть. Работу не отменял никто.
Мужики покивали, побросали окурки, пошли кто куда. Один задержался.
– Слышь, Анатольтоныч, меня брусом загрузили на дальний километр. Да я как-то опасаюсь туда машину гнать.
– С чего вдруг?
– Пойдем, покажу.
– Некогда мне, Василич, бумаги ждут…
– Пойдем-пойдем. Там не просто так. Сам рассудишь…
Анатолий Антонович закрыл окно, вышел из кабинета и спустился по узкой лестнице. Василич повел его через все базу мимо навеса над штабелями бревен и эстакады бетонного заводика, мимо жестяного ангара, где работала пилорама и хранилась обрезная доска, брус и покупная фанера, мимо огромной кучи песка до самых ворот, выходивших на реку.
Сразу за воротами большой участок берега был превращен в причальную стенку – частокол из мощных вбитых в дно бревен. К ней обычно подходили речные баржи с песком, лесом, фасованным цементом и прочими полезными в строительстве вещами.
– Гляди, чего…
Анатолий глянул.
