сжать в объятиях, раздеть, облизать как вкуснятину, ну и так далее.
– Нет, Кайсай, – весело ответила Золотце, видимо приняв решение быть раскованной и получать от этого удовольствие, сверкнув искрой своего мимолётного чарующего взгляда, – красим мы их. Мы все до единой крашенные. Представляешь?
– Это как? – так же естественно удивился Кайсай, подъезжая к Золотцу в плотную до касания и разглядывая длинные волосы, забранные в косу.
– Травка тут в степи одна секретная растёт. Вот её собираем, отвар готовим и красим.
И с этими словами она, порывшись в перекидной суме достала небольшой кожаный мешочек. Развязала, понюхала и протянула его берднику. Тот осторожно взял мешочек, тоже зачем-то понюхал содержимое, ощущая пряный аромат неведомой травы, хмыкнул и вернул хозяйке, давая понять, что перекрашивать себя просить не станет. Ему и свой рыжий цвет сойдёт.
– А можно ещё спросить? – осторожничая поинтересовался рыжий.
– Спрашивай. Я сегодня добрая.
– А это правда, что обладательница чёрного узора может запросто жизнь отобрать?
Весёлость с лица Золотца как ветром сдуло.
– Это тебе тоже еги-баба поведала?
– Нет, – не стал врать воин, – это мне мой наставник рассказывал, а у еги-бабы он не чёрный, а серый такой, пепельный, примерно, как у тебя. Я её, кстати, тоже спрашивал, но, по её словам, она такого не может. Пуп говорила развяжется.
– А ты храбрый заяц, – неожиданно жёстко проговорила Матёрая, уставившись в упор на собеседника, – не трясись. У меня тоже пуп не так завязан, а вот наша Матерь, может высосать жизнь одной мыслью. Но у неё чернота блестит словно масло, а моя, да, матовая. Я только так могу…
И не успел Кайсай возразить, мол не надо, верю, как его скрутила сумасшедшая судорога, да так резко, что зубы друг о дружку щёлкнули, со звоном отдаваясь гулом в бестолковой голове, а он сам, лишь спало оцепенение чуть с коня не сверзься, чудом удерживаясь в стременах. Золотые Груди хохотала до слёз. Ей, видите ли, стало весело.
– А розовый узор на попе тоже рассмотрел? – поинтересовалась золотая ведьма хитро прищурившись.
– Не надо, – завопил Кайсай, и кинулся от заливающейся смехом девы подальше в сторону…
Перебравшись вброд через очередную не широкую реку, где стояла застава с ордынским охранением, услужливо расступившемся как можно дальше от проезжающих золотоволосых дев, и позволяя тем самым двум молодцам, ехавшим с «мужерезками» проскочить кордон без какого-либо допроса с дознанием и уплатой пошлины, путники, наконец, вступили на легендарное Дикое Поле.
Отъехав от реки на четверть полёта стрелы, Золотые Груди остановила коня, и все путешественники собрались в единую кучу.
– Всё, – вновь преображаясь в спесивую стерву подытожила золотоволосая Матёрая, – мы на месте. Вам туда, – и она указала рукой на утоптанную дорогу, – а нам домой, в другую сторону.
– Жаль, –
