смартфонов Huawei и последних айфонов. Ничего удивительного, конечно, но видели бы вы остальные детали композиции! Грустно лежали сваленными в кучу сумки Hermes, полосатыми пятнами украшали композицию шелковые платки Paul Smith, выглядывали из груды чешуйчато-леопардовыми и тигрово-полосатыми спинками блузки Cavalli и платье Vivienne Westwood трепетало на ветру то ли капюшоном, то ли третьимм рукавом. Рядом искрилась пестрыми боками весенне-летняя коллекция новогодних игрушек Prada. Рядом со свалкой бродили две потрепанные собаки, не находя ничего для себя ценного. Матрешка издала утробный звук – среднее между взвизгом и урчанием в животе. Медведь взглянул на нее и забеспокоился. Взгляд ее застыл, она медленно стала подбираться к свалке, протянув вперед руки, будто вся эта куча вещей могла вдруг сорваться с места и удрать.
– Эй! Ну ты что делаешь! Ну прекрати! – попытался Медведь уберечь ее от набивания самой себя негигиеничными предметами. Матрешка, не обращая на него внимания, рванула молнию на животе, жадно выхватила из кучи сумку Louis Vuitton и стала ее с упоением ощупывать. Собралась было отправить внутрь, но тут увидела пиджачок Gucci – золотисто-бежевый с зеленым узором. Выронила сумку и стала тащить пиджак, а другой рукой принялась разгребать – та масса, которую Медведь вначале принял за бурое тряпье, оказалась костюмом Armani и Матрешка тихо застонала от восторга.
– Ну перестань, это же свалка! – продолжал уговаривать ее Медведь, – это же кто-то выкинул, оно неизвестно сколько лежало! Это даже хуже, чем покупать секонд-хенд!
Но Матрешка упоенно рылась в вещах. Собаки отошли подальше и смотрели с недоумением.
– Это же старые коллекции! – в отчаянии крикнул Медведь, поняв, что голос разума проходит через ее сознание транзитом, – Это все старые коллекции, позапрошлогодние!
Матрешка еще пару секунд разгребала ворох одежды, потом застыла и взгляд ее принял осмысленное выражение.
– Старые коллекции, совсем старые! Позапрошлый год! – повторил Медведь с надеждой.
– Что, правда? – спросила она тревожно и уставилась не вещи, будто только что их увидела.
– Конечно! Посмотри на платье! Вивиен Вествуд уже сто лет не пришивает к оборкам велосипедные цепи!
– Да больше… – растерянно пробормотала Матрешка. Загрустила и стала выбираться из помойки обратно на дорогу.
Сзади раздался смешок. Оба оглянулись и увидели человека на пронзительно новом велосипеде с таким количеством передач, что можно было бы утомиться и неимоверно похудеть, всего лишь переключая их одну за одной. Роста он был среднего, средних же лет, среднего телосложения, в темной рубашке, темных джинсах, волосы русые, лицо овальное… Только велосипед и отличал этого человека в среднем от тех двоих, что продавали карты.
– Не помешал? – осведомился он с издевкой, скрытой не слишком тщательно.
– Что вам? – огрызнулась Матрешка.
– Да
