ты… с тобой, только… Когда тебе нужно, вспомни о нем… Всё будет хорошо. Верь. А я молиться буду каждый день и за него, и за маму твою, и за тебя. Всё будет хорошо.
– Я знаю, что делать, бабулечка! Нужно оживить качелю, чтоб она стала волшебной! И тогда загадать желание! У меня получится!
– Конечно, дорогая, конечно, – ласково обнимали и гладили тёплые бабушкины руки.
Мышка
Дверь ресторана резко распахнулась, выпустив наружу разъяренную девушку в вечернем наряде. По ее лицу текли слёзы, смешиваясь с тушью. Чёрные капли падали на густо усыпанное блестками платье, облепившее довольно полную фигуру. Много-много блесток, складки на животе и боках, маленький рост – сочетались, мягко говоря, не очень.
Некогда пышная и замысловатая прическа сейчас напоминала раскуроченное гнездо. Выпавшие пряди торчали в разные стороны. Девушка сдула волосы, которые лезли ей в глаза, и с силой захлопнула за собой дверь. Венок из еловых веток, переплетенных с разноцветными новогодними шарами, висевший на входе, зашатался, угрожая сорваться. Однако каким-то чудом всё же удержался на месте.
Пройдя несколько шагов, девушка остановилась, сняла туфли и одну за одной с диким остервенением бросила в сторону ресторана. К счастью, не попала по венку.
Предпраздничный шум и суета на центральной улице города не заметили эту вспышку злости, а ногам стало холодно. Наша героиня надела дутую серую куртку, натянула шапку и таки вернулась за туфлями. Впрочем, в них тоже было не особенно-то и тепло. Да только идти по промёрзлой земле босиком в разы хуже.
Из-за раздражения, а может, от обиды на ранее случившиеся события, когда ещё кто-то из гостей попробовал выйти из ресторана, она снова со всей дури толкнула дверь. Судя по звукам и доносившемуся мату, этому кому-то стало больно. Не лучший поступок, следует признать, но кого слушает наша вскипающая ярость? Совершив это препакостное деяние, с чувством отмщения обладательница платья из блесток зашагала прочь.
Как же всё вокруг было разнаряжено, убрано к самому долгожданному в году празднику! Искрилось огнями. Пахло хвоей и глинтвейном. Мельтешило людьми, которые в стремлении всё успеть в последний момент, ставили очередные мировые рекорды. А в проползающих мимо витринах магазинов отражалась опротивевшая себе, заплаканная серая мышь. Прям МЫШЬ. Была бы хотя бы мышь, мышка. Но нет, по зазеркалью плелась именно МЫШЬ. И сегодня, в очередной раз, в самый, казалось бы, волшебный миг… Ну почти в самый. До боя курантов оставалось каких-то шесть часов. Корпоратив только начинался, а эти курвы успели ей насолить. И он пришёл такой красивый… А она… И они… Как тут могло обойтись без драки?
Девушка взглянула на себя и попробовала улыбнуться. Растянула губы в попытке вернуть новогоднее настроение. Но та, что смотрела с другой стороны, не улыбалась. Не улыбалась и всё.
Решив сбежать от раздражающей ее мишуры, она свернула в подворотню. Здесь царили тусклый свет и серость, и не было даже намёка на приближающееся веселье.
