а под вечер хлопнул чарку медовухи, с треском порвал на себе рубаху и вызвал на кулачный бой всех, кому не лень. Горожане, стражники в том числе, жест оценили: во-первых, выглядело смачно, во-вторых, под кожей худощавого мальчишки перекатывались литые мускулы. И ленивых не нашлось.
Берен только головой покачал: ребячество, показуха. Аватар наизнанку выворачивался, чтобы хоть немного приблизиться к местным и их обычаям. «Вот горе луковое», – думал бывший сотник, когда почти на себе тащил его домой, изрядно помятого, поддатого и абсолютно счастливого – мальчик видел, как наставник беседует с Прокопием. А радоваться было нечему. Теоретический порядок в маленьком окраинном городке поддерживали два десятка стражников и капитан – этого хватало, а в случае нападения почти все мужчины могли взять в руки оружие. Свободных мест в охране не было, и плодить новые не имело смысла.
Но не было бы счастья, да несчастье помогло. В коростене один из стражников, уже глубоко в летах и зашибающий наравне с Прокопием, поскользнулся на льду и сломал бедро. О том, чтобы вернуться в строй, речи не шло. На ноги бы встать.
На тёпленькое местечко в страже, естественно, потянулись желающие. Арвиэль ни о чём больше не просил, после Живицы замкнувшись в себе, и Грайт тайком от воспитанника натянул потёртый мундир, повесил ордена Лютия Неукротимого «За героизм и отвагу» и Федерика Арка «За преданность и верную службу престолу», подумав, добавил медали, взял подарочную шпагу-трость, прихватил две бутылки наливки, которую берёг на Ярицу, и пошёл к Прокопию в гости, чувствуя себя селянином с челобитной.
Сперва отставные погуторили о том, о сём, постепенно превращая настойку в наливку, то бишь разливая её по чаркам, затем Берен перешёл непосредственно к делу.
– Берен, я тебя уважаю, но ты – дурак, – Прокопий даже протрезвел немного. – Сколько твоему пареньку? Двенадцать?
– Почти четырнадцать.
– Он же худющий, как щепка. Щелбана дай – и дух вон.
– Арвиэль не худой, а жилистый, – возразил Берен. – Ты же его видел на Живицу.
– Видел, ага. После чарки Миронова креплёного даже Лесович берсеркером станет, – усмехнулся Прокопий, но Грайт уловил в его голосе сомнение.
– Ты ему хоть шанс дай, а то он сам себя живьём сожрёт. К тому же Арвиэль всё-таки на порядок приличнее любого из твоих стреляет, может, заодно и подучит.
На том и порешили.
Арвиэль пришёл на смотр вместе с другими кандидатами, Берен – с толпой зевак. Мамки, батьки, братья, друзья поддерживали своих, создавая на площади невообразимый гвалт. Грайт молчал, не мешая воспитаннику наблюдать за техникой относительно молодого, вечно пьяненького Геварна, пятиминутный бой с которым должен был выдержать кандидат. Если таковых наберётся несколько, обрабатывать их будет более опытный дядька Темар. За ареной со снисходительной улыбкой наблюдал беловолосый полукровка Аким – самый рослый, сильный и умелый среди стражников, про таких говорят: «С мечом родился».
Несмотря
