– глупец. И сделал он глупца ответственным за казну. А у умного сына не было никакой должности, он все время был при царе.
Весь мир недоумевал, как это возможно, что у того, кто не умен, ответственная должность, и все приходят к нему внести в казну или получить из казны, а у того, кто умен, нет никакой должности.
И царь дал такое объяснение:
– Преимущество ли это – брать от добытых другими сокровищ и распределять по свету? Именно умный находится при мне и, постоянно размышляя, приходит к новым замыслам, к которым сам я не могу прийти. Благодаря его замыслам, я покоряю страны, о которых прежде ничего не знал. И из этих стран поступают в мою казну все сокровища. А этот, ответственный за казну, берет готовое и распределяет по миру. Поэтому, несомненно, несравненное преимущество и высшее достоинство у умного, хоть он и обходится без должности. Ведь в нем источник всех сокровищ!
Облик Моисея
Весь мир был потрясён и очарован чудом Исхода. Имя Моисея было у всех на устах. Дошла весть о великом чуде и до мудрого царя Арабистана. Призвал царь лучшего живописца и повелел ему отправиться к Моисею, написать и доставить его облик.
Когда художник возвратился, царь собрал всех своих мудрецов, искусных в науке физиогномики, и предложил им по облику определить характер Моисея, свойства, наклонности, привычки, и в чём таится чудесная его сила.
– Государь! – ответили мудрецы. – Облик этот принадлежит человеку жестокому, высокомерному, жадному к наживе, одержимому властолюбием и всеми пороками, какие существуют на свете.
Возмутили царя эти слова.
– Как! – воскликнул он. – Возможно ли, чтобы таким был человек, дивные подвиги которого гремят по всему миру?!
Пошёл спор между художником и мудрецами. Художник утверждал, что облик Моисея написан им вполне точно, а мудрецы настаивали, что натура Моисея определена ими по этому изображению безошибочно.
Мудрый царь Арабистана решил сам узнать, кто из спорящих прав, и лично отправился в стан Израилев.
При первом же взгляде царь убедился, что облик Моисея изображён художником безукоризненно. Войдя в шатёр человека Божьего, преклонил царь колено, поклонился до земли и рассказал о споре между художником и мудрецами.
– Сначала, прежде чем я увидел твоё лицо, – сказал царь, – я подумал: должно быть, художник плохо написал облик твой, ибо мои мудрецы в науке физиогномики люди весьма опытные. Ныне же убеждаюсь, что это люди совершенно ничтожные и что суетна и ничтожна их мудрость.
– Нет, – ответил Моисей, – это не так: и художник, и физиогномисты – люди весьма искусные; и тот, и другие правы. Да будет ведомо тебе, что все пороки, о которых говорили мудрецы, действительно присущи мне были от природы, и, быть может, ещё и в большей степени, нежели это определено ими по моему облику. Но долгими и напряжёнными усилиями воли боролся я со своими пороками, пересиливал и подавлял их в себе, пока всё противоположное им не стало второй моей натурой. И в этом – высшая моя гордость.
Когда можно узреть малый свет?
