тетка отвесила мне тяжелую оплеуху. – Родителей позоришь!
– Нин, дай я его разорву!!! – мать вцепилась в мою рубаху.
Старая отцовская рубашка не выдержала двойного напора и лопнула. Я рванулся из лоскутов и кинулся бежать за братом. Мать схватила лопату. Разбрасывая землю, в яме поднялся грязный как черт Вася Пепа.
– Падла! – прокричала мать, переломав об его голову черенок лопаты.
Дома мы не ночевали два дня, пока гнев матери не утих. Хорошо, что в грязи гости не увидели крышки гроба, иначе бы нас точно похоронили.
Яблочная лихорадка
– Страна живет в эпоху великих перемен, – самозабвенно токовал папаша, успевший в субботнее утро разбавить молдавский коньяк чаем, – хозрасчет, перестройка, гласность. Вам понятно? – посмотрел на нас.
– Угу, – отозвался я.
Пашка зевнул.
– МладшОй, тебе не интересно?
– Почему не интересно? – испугался Пашка. – Очень интересно! Очень! – выхватил ежедневник за 1986 год и приготовил карандаш.
– Почему ты тогда зеваешь?
– Спать хочу.
– А ночью чем занимался?
– Заборы воровали.
– И как улов?
– Четыре пролета унесли, – доложил я.
– Молодцы, все в меня. Так вот, продолжим. Гласность, ускорение, хозрасчет. Хозрасчет, это когда деньги сами зарабатывают. Записал?
– Нет еще, – пропыхтел брат.
– Ты поторопись, умные мысли ждать не станут. Ты это, того, поспешай. Потом издашь мои речи, – папаша приосанился, как породистый голубь перед голубкой с сельской помойки, – денежку заработаешь. Так говорил Костромин, – показал рукой, будто вынимает слова из воздуха. – Золотое тиснение, кожа, обрез…
– Вить, у тебя язык без костей, – ехидно сказала из кухни мать. – Если б хоть часть твоих высказываний сбывалась, ты бы давно уже был министром.
– Дай срок – стану министром, – задорно подмигнул нам.
– Ты же брешешь как сивый мерин, какой из тебя министр?
– Я может это, – он покрутил пальцем, – даже выше стану. Членом Политбюро стану! – хлопнул по столу ладонью.
– Трепло.
– Сама ты трепло! – обидевшись, вскочил, схватил с лосиных рогов любимую коричневую шляпу. – Я на работу! – хлопнул дверью.
Мы с Пашкой вышли следом.
– Нам бы тоже хорошо какой-нибудь, – брат заглянул в книжку, – хузочет провести.
– Зачем?
– Денег заработаем, – мечтательно вздохнул Пашка.
– Ты уже хотел простыни продавать и что?..
– То простыни, а то хузочет. Понимать надо, – совсем по-отцовски принял важную позу, – текущий момент.
– Ты тоже трепло, вроде бати.
– Сам ты трепло! Вот ты ничего придумать не можешь, а я могу!
– Могу я придумать, – без особой уверенности возразил я.
