брюзжащую соседку.
Это было время, когда семиструнные гитары уходили в историю, шестиструнные были в дефиците, а электрогитар не было вообще, и по всей стране развернулось их кустарное производство. Это же касалось и усилителей низкой частоты, и акустики. А микрофоны! А ударные установки! Да что там, даже шнуры и разъёмы составляли дефицит!
Качество извлекаемого звука от самодельных гитар было отвратительным, но вскоре появились заводские. Лучшие ударные установки и аппаратура привозились из-за рубежа, гитары – тоже. Всё это стоило сумасшедших по тем временам денег и было доступно далеко не всем. И, однако же, это не мешало появлению всё новых и новых вокально-инструментальных ансамблей.
Охватить всё, что происходило тогда, физически невозможно. Но если от одной капли воды можно получить представление об отразившемся в ней солнце, так по истории одного ансамбля можно получить представление о целой эпохе.
Ансамбль, в котором играл Евдокимов, был создан задолго до появления названия и, разумеется, до того, как у них появились приличные инструменты и аппаратура. Каждую пьесу они оттачивали до совершенства. На это уходило всё свободное время, и довольно часто приходилось засиживаться в клубе допоздна.
Их посёлок был окраиной города. Несколько таких же поселков с различными названиями входили в эту округу. И там, где имелись клубы, были свои ансамбли.
В Питере Евдокимов упомянул о своём первом выступлении. Это ещё не было самостоятельным концертом и случилось задолго до того, как они стали играть на танцах, а выступили тогда в составе художественной самодеятельности. Сначала пел хор, потом развлекал публику хореографический ансамбль, и в самом конце выпустили их.
Перед выступлением закрыли занавес, чтобы установить аппаратуру, и на это ушло минут десять. Зал был битком, и Евдокимов хорошо помнил, какое волнение вызывало в нём его нетерпеливое гудение.
Наконец всё было готово, занавес поплыл, волнение в зале стало стихать, сотни любопытных глаз устремились на сцену, а Евдокимову казалось, на него одного, стоявшего впереди перед микрофоном с гитарой.
Когда послышался счёт палочек, Евдокимов от волнения начало вступления пропустил. Не проглотил, как сказал, пару слов, а просто не сумел вовремя начать. В зале послышались ехидные смешки. Однако Евдокимов сумел взять себя в руки и, несмотря на затянувшийся до неприличия проигрыш, начал:
Для меня нет тебя прекрасней…
И, заметив, как по залу прошла трепетная волна, приободрился.
Но ловлю я твой взор напрасно.
Как виденье, неуловима,
Каждый день ты проходишь мимо.
Затем пела их солистка. Поскольку далеко не всем из старшего поколения их «модные песни» были по душе, её выступление прошло на ура. А пела она:
Три слова, будто три огня,
Придут к тебе средь
