полагало, чем труднее будет добираться до нового места работы, тем преданнее и безропотнее будет немой вассал, и для той же цели время от времени из самых низов поднимало на воздушном шаре на головокружительную высоту какого-нибудь очередного вассала и в один прекрасный день, без объяснения причин, неожиданно протыкало шар острой указкой. Смотреть на это было так смешно, что даже вошло в привычку.
Помогал в отправлении этой невинной забавы главному лицу двуличный секретарь, в обязанность которого, кроме всего прочего, входило затемнение сути никому не приходящих в голову мыслей. И дело это он вёл так, что все понимали: обратить к никому не приходящим в голову мыслям всех невозможно вовсе не потому, что жалко, а потому, что тогда не только Нижняя, но и Великая смирения превратились бы в никому ненужный рай. Ненужный по той причине, что у большинства подданных сразу был бы отнят смысл жизни. Тогда, упаси Боже, никому и ни о ком уже не надо было заботиться, никого и ни от кого защищать, а поскольку никто и ни в чём не испытывал бы нужды, люди превратились бы в овощи, которые не грызли бы даже созданные для угрызения совести черви, а точнее – паразиты. А этого допустить было нельзя: паразитам тоже хотелось жить.
Как, впрочем, и паразитам царства Оловянного, ибо далее речь о нём.
С тех пор как в Оловянном царстве был установлен день независимости, все подданные разделились на смешливых, сердитых и всех остальных. Смешливые смеялись потому, что их смешили сердитые, а сердитые сердились потому, что их сердили смешливые. Все остальные были как дети и все вечера напролёт смотрели по телевизору сказку про будущую счастливую жизнь.
Сказка была про то, как в одном сказочном лесу жили сказочно прекрасные Тимочка и Лёвочка. И хотя они были маленькими, ввиду отсутствия в лесу других людей, они управляли всем сказочным царством, населённым сказочными зверями и птицами. Звери, по сути, были одинаковыми, а вот птицы разными, но все пели одно и то же: «Какой хороший Тимочка! Какой хороший Лёвочка!»
Каждый день на лесной полянке в сказочном теремке, обнесённом высоким частоколом, Тимочку встречал Лёвочка. И хотя был он старше, так уж они с Тимочкой договорились, чтобы никому не было обидно, управлять сказочным царством они будут по очереди. В этот год, например, Тимочка был царём, а Лёвочка думным боярином, на другой год Лёвочка – царь, а Тимочка – думный боярин.
В свободное от царских и боярских забот время Лёвочка катался на попке с горки, купался в ручейке и боролся с собственной тенью, а Тимочка все дни напролёт катал по блюдечку наливное яблочко, чтобы видеть, что есть на белом свете и чего бы такое в собственном царстве учинить, чего ещё ни у кого не было, после чего, пошептавшись с Лёвочкой, они писали царские указы и рассылали для немедленного исполнения по всему сказочному царству. Но поскольку ни звери, ни птицы человечьей грамоты не разумели, царские указы оставались без употребления, и всё продолжало течь по-прежнему.
