его дружным ревом. Пританцовывая, Харон приблизился к распятию и плюнул в него. Анатолий тоже решил завершить свой номер и швырнул копье на землю:
– Не собираюсь тратить время на эту клоунаду!
На наглеца тут же уставились десятки пылающих яростью глаз. Раздались гневные выкрики. Анатолий было решил, что через мгновение его разорвут на куски, однако Коготь поднял руку, призывая сатанистов к спокойствию.
– Завтра утром состоится праздник жертвоприношения. – Коготь указал на Анатолия. – Напоить этого буяна самым крепким из наших отваров. Перед тем как очистительный огонь запылает, презренный еретик должен будет произнести речь и раскаяться в своих мерзких помыслах.
– Слава Сатане! – разразилась криками толпа. – Слава справедливому Когтю, да живет он вечно!
Разочарованно поглядывая на пленников, сатанисты разошлись к своим кострам. Рядом с Анатолием и Крабом остались только трое охранников. Через минуту к ним присоединился Харон, державший в руке закопченный чайник.
Вот и отвар, понял Анатолий. Нет, жрать эту дрянь он не будет! Рванувшись вперед, Толя попытался выбить чайник из рук безумного старика.
Нападения ожидали. Один из охранников взмахнул кнутом, точно захлестнув лодыжку пленника. Последовал резкий рывок, и Анатолий упал на спину. Его руки были тут же прижаты к земле, а в рот ткнулся носик чайника. Харон двумя пальцами зажал пленнику нос.
Чтобы не задохнуться, Анатолий был вынужден глотнуть мерзкого пойла. Под бормотание о расширении границ сознания слепец продолжал вливать в рот пленнику новые порции отвара. Когда Анатолия наконец отпустили и он попытался подняться, земля под ногами покачнулась, а лица окружающих людей вытянулись, превратившись в уродливые хари.
Что-то говорил Харон, но его привычная скороговорка замедлилась до такой степени, что каждое слово звучало не меньше минуты, и понять, где его начало, а где окончание стало невозможно. Земляная гора с восседавшими на ней надзирателями уплыла в глубину станционного зала, который превратился в бесконечный туннель. Анатолия подхватили под руки и поволокли к ближайшей из клеток. Последним звуком, имевшим хоть какое-то отношение к реальности, был лязг решетки.
Мир погрузился в серый туман, из которого выплыло лицо. Бледная, мелово-белая кожа, почти прозрачные веки без ресниц, непомерно большой, пересеченный глубокими морщинами лоб и пронзительные, будто светящиеся изнутри зеленые глаза.
Узкие фиолетовые губы зашевелились. Существо что-то говорило Анатолию, но он не мог различить ни единого слова. Послышался низкий вибрирующий звук. Оживший червь продолжал колотить хвостом о бетон. Шум нарастал до тех пор, пока не вытеснил все остальные звуки. Анатолий вдруг понял, что слышит не удары хвоста, а свист воздуха, рассекаемого летящим предметом.
Над опустевшей платформой Тимирязевской кружила огромная черная птица. Присмотревшись, Анатолий сообразил:
