не выносит до машины тяжелых больных. Пришлось обойти соседей, четверо мужчин на одеяле снесли ее с четвертого этажа, положили на носилки в машине. Ну а там каталка на колесиках. Помню, как она перед рентгеном в коридоре спросила меня: «Лина, я не умру?» «Нет, мама, ты уже в больнице, тебе не дадут умереть». Никогда мне не забыть тот полный благодарности взгляд, которым она на меня посмотрела. Она стойко все выдержала, молчала, когда ей сверлили ногу, чтобы подготовить к вытяжке.
Сейчас у меня самой было гипсование ноги по всей длине. Я поняла, что осталась без одежды, мои брюки были узкими, на новую ногу они не налезут. Я снова позвонила Володе, сказала, что у меня гипс на всю правую ногу, и мне нужны широкие шаровары. Двадцать минут я лежала, пока застывал тепленький гипс, а сестра мне наложила тугую повязку на левый голеностоп. Наконец приехал Володя, отругал меня за небрежность, надел на меня шаровары, кроссовки на два размера больше тех, что я обычно ношу. Мы взяли у врача снимки, названия лекарств, нужных мне в первую очередь, и он повез меня в мой приют для бездомных. По дороге заехали в аптеку, купили все необходимое. Двери в пансионат были закрыты, после долгого стука вышел охранник, посмотрел на меня с ужасом, пропустил со мной сопровождающего. Одной мне было бы не подняться на свой этаж. На ступне левой ноги сильнейший отек, по всей длине правой ноги – гипсовая лангета. Идти с ней было не только неудобно, но и больно. Она сползала, нижним острым краем упиралась в лодыжку, вообще вся окружность давила на кожу стопы.
Наше общее появление произвело эффект разорвавшейся бомбы. Я, хромающая на левую ногу, с толстой правой ногой, в синих шароварах, опираясь на Володю, дошла до своей кровати и села на нее, положив правую ногу на стоящий рядом стул. С Володей мы уже переговорили в машине относительно завтрашнего дня. Быть с нами утром он никак не мог, вся его основная работа в компании была до обеда. Сейчас мы с ним попрощались, я попросила его позвонить моему сыну и успокоить его. «Скажи ему, что мне смешно», – пошутила я над этой ситуацией.
– Как думаешь, можно выпить вина? – спросила я Володю. – У меня есть с собой небольшая бутылка красного сухого французского вина.
– Не только можно, но нужно, – категорически изрек Володя и вышел.
Подруга с соседкой смотрели на меня с нескрываемым страхом. А я, как могла, накрывала на стол из всех наших припасов. Бутерброды с грудинкой, винегрет, домашняя шарлотка. Подруга достала конфеты, соседка порезала яблоки. И вот мы выпили из наших чашек за знакомство, за здоровье. Всем полегчало. Основной разговор пошел по завтрашнему дню. Нам нужно было выезжать, соседка сказала, что сумки до такси донесет.
Утром мы поковыляли к такси. Подруга на костылях, я не могла ступать на левую ногу, правая была полностью в гипсе, который сползал и при каждом движении врезался в кожу. Я шла как утка, руки, как крылья, в разные стороны для равновесия. Только эти крылья не помогали мне приподняться над землей, чтобы не чувствовать сильной боли. Около института травматологии таксист остановил машину у двери, через которую въезжают на колясках. Для нас это было самое то, можно было
