живут на банковские проценты или взятки и не испытывают угрызений совести. Но человек наделен чувствами и не может довольствоваться радостями моллюска – он жаждет острых ощущений. Императоры и полководцы разыгрывают захватывающие партии в шахматы, переставляя миллионы человеческих фигур по доске величиной с земной шар. Буржуа играют поодаль, в пять ходов с реваншем, и надежда, что платить будет противник, вызывает у них в теле дрожь Наполеона накануне битвы при Аустерлице.
Люди из низшего сословия, подобные животным и пытающиеся приблизиться к идеалу, вызывают восхищение! Будучи толстокожими и тем самым надежно защищенными, эти пауки, пронзающие нашу жизнь и ужасающие наш разум, с удивительным чутьем придерживаются древнего принципа, предписывающего точно определять свои потребности. Звенья административной цепи или винтики промышленной машины от зари до захода солнца, они приходят в трактир в восемь вечера и становятся самими собой. Здесь они найдут вино по деньгам, противника по росту и чтение по уму. Эти карикатурные герои эпичны в своей убежденности – они уверены, что представляют собой гордость и лучшую часть цивилизованного мира. Перед принципом всеобщего равенства они абсолютно правы – сегодня Великих Буржуа и Злодеев-Солнце75 можно встретить всюду… Взгляните на эту восхитительную лакированную трубку и на физиономию, от нее прикуривающую, на этот расстегнутый жилет на груди – какое довольство жизнью! Взгляните на мужчину, который улыбается патере76, опершись обеими руками о выпуск «Дебатов»77 – с таким видом едва ли возможно иметь озадаченный разум или обремененную совесть! За бильярдным столом двое обсуждают поправку к закону – разве не заняты их мысли чужим кошельком? Не находите ли вы любопытным сборище шести дюжин представителей цивилизованного мира, не мучимых ни мыслью о самоубийстве, ни желанием сделать мир лучше, принимающих жизнь с ее уродствами и бездушными людьми?
– Меня не привлекают поверхностные люди, – ответила Поль.
– Они поверхностны оттого, что лишены воображения… Взгляните на молодых людей, сидящих напротив: светловолосому – семнадцать, темноволосому – девятнадцать. Последний хорош собой и стоит большего, чем те, с кем вы танцуете на балах, он одет почти как они и, похоже, имеет необычный опыт. В его возрасте еще рвутся в бой и читают Дюма; представьте, что какая-нибудь мадам Ютен…78
– Надо думать, вы шутите!
– Нисколько. Этот молодой клерк много достойнее ваших виконтов – он еще не утратил порядочности. Все собравшиеся здесь буржуа, Поль – и господин с красивой трубкой, и поклонник патеры, и два любителя политики – были молоды и выглядели так же. Они прожили жизнь, потакая инстинктам, но остались верными трактиру – своей единственной любви.
А теперь снова обратите внимание на эфебов из «Бон Марше», только что игравших в карты: оба – вновь с газетой в руках, и вновь – политика! Светловолосый – на третьей странице,
