уже развивалась сильная интуиция, он старался смотреть вглубь, так что мало что могло укрыться от его пытливого взгляда. От него было бесполезно что-то скрывать. Мальчик стремился, и, как правило, ему это удавалось, получить правдивые ответы на все интересующие его вопросы.
Стояли в развалинах церкви, но народ молился. Бабушка Тада, Антонина Ивановна ходила в церковь на улице Ордынке к «Скорбящей Божьей матери». Тад ходил с ней, но храм как-то подавлял его, и он часто дожидался бабушку на улице. Бабка не настаивала:
– Все придет в свое время,– говорила она.
И время, правда, чуть позже, но действительно пришло. Впоследствии, когда уже не было бабушки…
Уже став Мастером спорта СССР по боксу Тад, часто приходил в эту знакомую с детства церковь, становился где-нибудь в углу церковного портала, наблюдая службу, слушая пение хора на клиросе. Здесь он отдыхал, мысли уносились далеко, на душе становилось легко и спокойно. Тад не молился, просто ему было хорошо, и он был рад, что никому не сделал ничего плохого…
Учился Тад отвратительно. Наверное, мешала какая-то внутренняя несобранность. На уроках был часто невнимателен, мысли уплывали куда-то, на улицу, где он представлял, как носится с ватагой таких же пацанов по крышам сараев и разрушенных зданий. Первым его школьным учителем был Гаврила Ильич, очевидно, фронтовик, потому что ходил в галифе, сапогах и пиджаке.
Это был скромный, спокойный и сердобольный человек. Тогда в школах детей подкармливали, и стоило это всего один рубль, в ценах 1947 года, но мать Тада даже этого не могла заплатить, потому что его, рубля, не было, семья часто голодала. Гаврила Ильич, видя голодные детские глаза у окна буфета, где выдавали обед, сам платил за нескольких учеников, ласково подталкивая их к мискам. Добрый. Правильный. Мало улыбчивый, улыбаться было особенно не с чего.
Как отблагодарил бы Тад этого человека потом, и чего бы только для него ни сделал! Но не было их уже в живых, этих героев быта, лишь только память бередит душу, да воспоминания. Но семена доброты не пропали даром, уже много позже, когда Тадеуш стал личностью, сам старался поступать как его Учитель.
В школе преобладала старая когорта учителей. Дети их боялись и уважали. Сделать что-то неподобающее перед учителем – казалось святотатством. С четвертого класса он попал к Анне Федоровне. У нее еще дядька Тада учился, Олег и это накладывало определенные обязательства…
Жестокое, лживое было время, хотя партия и комсомол прикручивали молодежь к себе как могли, кидая в разного рода авантюры. В пионеры принимали тогда рано, где-то лет в восемь «оприходовала» эта организация и компанию ребят вместе с Тадом. Но выдержки им хватило только дня на три-четыре, ребята взорвали за школой самодельный заряд. Так же как принимали, всех скопом их исключили из пионеров, а Тада еще и из школы на неделю, чему он был несказанно рад. Больше
