путникам ехать прямо за ним в церковь. Отказать было неудобно.
Погода к полудню разгулялась: низкое сентябрьское солнце грело по-летнему, ветерок дул приятный, и уставшие от духоты на затянувшемся венчании гости предпочли проделать три версты до поместья Северского, где ждал праздничный стол, пешком. Прогулке мешали лишь немногочисленные лужи, посему дамы все-таки ехали в экипажах.
Как часто бывает, гуляющие разделились на несколько групп. Илья Андреевич примкнул к этнографу и Терлецкому, встретившему в этой глуши троюродную тетушку Веру Алексеевну Растоцкую и ее мужа Андрея Петровича. Милые пожилые люди относились друг к другу с необычайной нежностью, присущей только счастливым парам, и очень трогательно называли друг друга «Люсенька». Андрей Петрович шел пешком с мужчинами, рядом катила бричка с Верой Алексеевной и ее ближайшей подругой, Ольгой Митрофановной Суховской.
– Необычное какое имя – «Ялизавьета!» – заметил этнограф.
– Оно вам хорошо знакомо, по-английски произносится как «Элизабет», – пояснил Тоннер.
– Неужели? А ведь верно! Я уже заметил: русские, где только можно, исправляют звук «Б» на «В»: Варвара, Вавилон, Василий, – применил системный подход американец. – Схожая проблема, говорят, у японцев: они не выговаривают звука Л.
– Так она и есть Элизабет, – заявила Вера Алексеевна, немало удивив племянника.
– Как Элизабет? Разве есть сие имя в святцах?
– При чем тут святцы? Она француженка. А вы не знали? – обрадовалась Вера Алексеевна. – После войны полковник Берг вышел в отставку и, решив зажить деревенскою жизнью, купил у помещика Куроедова поместье рядом с Северскими. Но у Берга этого болел желудок, и принялся он по курортам ездить. Сначала на Минеральные Воды, потом в Спа поехал, во Францию. Полковник был мужчина видный, можно сказать, красивый, хоть и немец, а главное, холост. Там и познакомился с Элизабетой. Ее первый муж, француз, как раз умер, и она свободна была.
– Своих вдов нашим мужчинам не хватает, заграничных ищут! – Сама давно вдова, Ольга Суховская, дама слишком аппетитных достоинств, тщетно искала если не спутника жизни, то хотя бы попутчика.
– Не перебивай, Оленька, – продолжила Растоцкая. – Элизабет невеста была не бедная – у нее свои виноградники и винный завод, на всю Европу известный. Так что за Берга она по любви вышла, уверена в том. Жили они во Франции, сюда не ездили – Спа оттуда ближе, где желудок берговский лечили. Но не вылечили – умер полковник полтора года назад и завещал похоронить себя в России. Вот Элизабета и прикатила с гробиком. И ей тут понравилось. У нас ведь очень хорошо. Правда, господин американец?
– О, да, – проявил учтивость Роос.
– Берг что, православным был? – уточнил Терлецкий.
– Что вы? Конечно, нет. Лютеранин. Лизочку мы уже здесь, пару месяцев назад в православие перевели, когда они с Северским сговорились. Я восприемницей была, а Мухин, наш предводитель дворянства, – отцом-восприемником.
Терлецкий
