Опытный женский глаз сразу видел, что взъерошенность объясняется густотой упругих и непослушных волос.
Глаза у Игрушки были такие, что никто не мог вспомнить их цвета. В память западало одно – что они ясные.
У него было два недостатка – малый рост и щуплое сложение. Но и эти недостатки в иных обстоятельствах оборачивались достоинствами…
Глава четвертая
УЛИКА
Разумеется, вернувшись в редакцию, Игрушка немедленно все рассказал коллегам.
– Тот редкий случай, когда наша милиция искренне готова сделать все, чтобы поймать преступников, – завершил он. – Олег собирается перелопатить всех знакомых Костяя, даже тех, кто с ним общался три года назад.
– Надо бы дать ему наш телефонный талмуд, – додумалась Наташа, – Перебьемся пару дней и без него.
Отдел коммунистического воспитания держал один здоровенный, изготовленный из конторской книги, телефонный блокнот на четверых. Номеров там было немногим меньше, чем в городской телефонной книге.
Игрушка немедленно цапнул талмуд и ринулся к дверям.
– Постой! – схватил его за рукав Виктор Зуев. – Возьми еще эту мерзость. Может, пригодится.
И он ткнул пальцем в сторону фотографии. Фотография лежала на подоконнике, и Зуев старался держаться от нее подальше.
– А на кой она Олежке? – резонно спросила Меншикова. – На стенку разве повесить? Так у них там, наверно, тоже одних строителей коммунизма вешать разрешают. Это же не вещественное доказательство. Лица не разглядеть, одежды никакой, один браслет.
– И тот уже у Костяя в кабинете… – отрешенно, уже соображая, произнес Игрушка.
– Разве что пятно на заднице, – подвела итог Наташа.
И тут Игрушку прорвало.
– Ребята! – воскликнул он, грохнув кулаком по снимку. – Я кретин! Ведь эта женщина была ночью у Костяя! Поняли? Это же она! Она привела рэкетиров… или они ее подсунули?.. Или они через нее на него вышли?.. Это же она забыла у Костяя браслет!
Туг все трое ринулись к подоконнику и, толкаясь, стали разглядывать преступницу. Но, как они ни таращились, лицо оставалось в тени шляпы и было неопознаваемо.
– Ну, отнесу я эту девицу Олегу! – в отчаянии воскликнул Игрушка. – Ну и что? Что он по такой фотографии определит?!
– Шляпа, – весомо сказал Зуев. – Можно начать со шляпы.
– Сам ты шляпа! – перебила его Наташа. – Сразу видно старого холостяка. Шляпа у женщины – это… ну, мобильный, что ли, предмет туалета. Каракулевая шуба – она стационарный предмет, а шляпа – мобильный. Ее можно купить сдуру, надеть один раз и навеки сунуть в шкаф. Или выменять на другую. Или одолжить для большого выхода в свет. Или вообще подарить. Может, эта шляпа, – тут она ткнула пальцем в фотографию, – уже вообще на Камчатке! Может, ее и брали-то напрокат только для того, чтобы попозировать?
– Наташка
