в этот день так и не было. Когда группа в белоснежных халатах собралась приступить к исполнению служебного долга, она наткнулась в коридоре на Наташкину кровать, из-под которой вытекала лужица крови. Все переглянулись. Был вызван главврач отделения и еще некоторые светила больницы. Хором постановили, что еще что-то у женщины не вычистили. Полумертвую, ее переложили на каталку и повезли в операционную. Сам заведующий отделением сделал ей третий аборт за сутки. Без наркоза. Без местной анестезии. Некогда – спасать надо. Лязг железа заглушал стоны и плач женщины, которая была полностью обессилена.
Наташе нашли(!) место в палате на двенадцать коек. Остальные женщины сочувственно и опасливо отодвигались от новенькой, которая бледностью, синяками и окровавленной одеждой больше смахивала на узника гестапо.
Кровотечение не останавливалось. Состояние Наташи было критическим. Все врачи переполошились, бросились консультироваться со светилами города.
Начали вливать кровь – вены опали, лить некуда; начали делать венесекции по телу. Вена падала. Резали в другом месте. Внутрь, на открытые раны, лили эфир, отчего даже обессиленная Наташа извивалась, как уж на сковородке.
– Господи, я не могу больше, – взмолилась женщина и в этот момент почувствовала толчок и облегчение. Она вдруг осознала себя морем света, парящим под пятиметровым потолком палаты. Боли не было. Блаженство невиданной силы, нежности и благости заполнило ее всю. Она смотрела на врачей, склонившихся над ее телом внизу. Там царила паника. Люди бегали с кислородными подушками, шприцами.
А здесь был отдых, удовольствие, умиротворение и пульсирующий, яркий свет, в котором она растворилась.
Но в какой-то миг всю эту огромную светящуюся пульсирующую душу будто всосало в ее истерзанное, окровавленное тело.
От боли, с новой силой обрушившейся на нее после непродолжительного отдыха, она закричала.
– Жива!!! – захлопали в ладоши женщины, ставшие невольными свидетельницами этого ужаса.
Наташино сердце отключилось. Клиническая смерть. Три минуты ее душа летала на свободе. Вовремя найденная подключичная вена и силовой массаж сердца воскресили ее.
Наташу увезли в реанимацию. Вся больница еще долго переваривала шоковую ситуацию.
В обед Кирилл привез в больницу маму Наташи. Был тихий час, толстая санитарка мыла полы.
– Вам кого? – уперев одну руку в бок, а другую положив на швабру, властно спросила она.
– Мы к Наталье Марченко, – вежливо сказал Кирилл.
– Марченко, Марченко… умерла ваша Марченко, – то ли с досадой, то ли с сочувствием рявкнула санитарка и продолжила мыть полы.
Кирилл оперся о стену и стал медленно оседать. Материнское сердце что-то подсказало Наташиной маме; она направилась в ту палату, которую назвали в регистратуре, и узнала правду.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на
