заметил, что таким же ужасным, как Аушвиц, была только гиперболизация повседневности[24]. Франкл имел право на такое сравнение; я – нет. Но мне думается, что я понимаю смысл его слов, который заключается в том, что страшная повседневная душевная мука превышала возможность ее осознания. А вот лучшая его фраза: те, кто делился своей едой и отказывался так же жестоко относиться к другим, как те относились к ним, не выжили. Поэтому фотография Илси воплощает в себе историю каждого из нас, даже тех, кто прожил жизнь в безопасности. Никто из нас не может сказать, как бы он поступил в тех обстоятельствах, в которые она попала волей судьбы. У каждого из нас есть свои воспоминания о случаях безнравственной трусости, и никто из нас не имеет право ненавидеть Илси за ее страстное желание выжить. И все мы понимаем, почему эта современная странница еще бродит в поисках Избранных с фотографией своей вины у себя на шее, желая быть если не прощенной, то хотя бы услышанной.
Вина, как огромная черная птица, сидит на плечах у многих из нас. Введенное Юнгом понятие Тени служит напоминанием о каждом нашем неблаговидном поступке, эгоизме, нарциссизме и трусости. И все мы знаем мудрые слова римского поэта Теренция: «Ego sum humanum. Nihil a me humanum alenium»[25]. Но та огромная черная птица по-прежнему сидит на том же месте и каркает невпопад всякий раз, когда мы надеемся отпраздновать свою свободу, освободившись от оков прошлого. Ее карканье отравляет этот миг торжества, и все опять ползет обратно в прошлое, попутно вызывая тот же стыд.
В дальнейшем нам было бы полезно иметь в виду несколько значений понятия вины, ибо одно общее понятие может включать в себя и множество разных переживаний, и множество отдельных понятий. А значит, мы должны быть достаточно внимательны, чтобы различать:
1) реальную вину как форму ответственности;
2) вину как мнимую защиту от страха;
3) экзистенциальную вину.
Реальная вина как ответственность
Хотя система правосудия любого государства признает возможность уменьшения степени вины, например, для психически неполноценного человека или человека, не достигшего определенного возраста, вряд ли хотя бы один читатель этой книги полностью подходит под эти категории. Если задача индивидуации заключается в расширении сознания, никто из нас не может позволить себе легкомысленно ощущать душевный комфорт невиновности. Никто не может осознанно провозгласить свою невиновность: ни на индивидуальном, ни на коллективном уровне, как это прекрасно показал Альбер Камю в своем романе «Падение». Каждый из нас независимо от степени своего соучастия является одной из составляющих сообщества, которое изобрело Холокост, проповедует расизм, имеет предубеждение против определенного пола, возраста и испытывает ненависть к людям.
Таким образом, закономерное развитие личности включает признание соответствующей вины, т. е. принятие на себя ответственности за последствия своего выбора, каким бы бессознательным в
Я – человек, и ничто человеческое мне не чуждо (лат.). Теренций Публий (195–159 до н. э.), римский поэт и драматург. –
