дальше.
– Смотрите-смотрите, клиенты с собакой! А она у вас тоже будет трахаться, ха-ха?!
– Генка, они тебе нравятся? He-а, не нравятся.
– А чё?
– Он говорит, что ему не нравится!
– Ничё девочки? Чё не берете?
– А тебе как, Анвар?
– Вон та вон ничего, скромная такая, – снова сказал водитель.
Герман промолчал.
– Ой, бляха, Тань, смотри, здесь клиенты с собачкой!
– Ой, какая собачка, а ее можно погладить? Собачка, собачка.
– А она не кусается?
– У нас девочки по сто! Скидок не делаем, даже в честь праздника. Вон ту вон можно взять, Га-ал, подойди сюда!
От кучки отделилась замерзшая девушка. Она жевала, и было видно, что она шмыгает носом.
– Повернись, Гал.
Она повернулась.
– Ну как? Она нравится клиентам, жалоб не было. Просто гейша.
– Может, вон ту возьмем, Герман?
Я вдруг заметил, что ищу девушку, похожую на Асельку. Как-то автоматически, будто не желая изменять ей.
Мы остановились возле магазина «Дары моря».
– У нас все девочки хорошие, жалоб не было.
– А? Как ты, Анвар?
– Возьмите, не пожалеете. Еще приедете, вот увидите.
– Не знаю… а не скажете, кто вон та вон девушка по гороскопу?
– Что? Какая?
– В короткой белой куртке.
– Анжел, повернись, ты у нас кто по гороскопу? Ха-ха. Она не знает. А вам не пох? Кто? А? Телец? Она Телец.
– Ну как, Герман?
– А ты как?
– Или вот эту возьмите, которая сбоку, у нее грудь третий номер!
– Кто?
– Корнелия, повернись!
– Что-то не очень, а может быть, вы сами с нами поедете?
– Нет, я сегодня не работаю, то есть я работаю, но только со своим материалом.
– Как это?
– Решайте скорее, а то холодно.
– Нет, Генка не хочет тельцов, Корнелий, поехали дальше.
– Ну, смотрите, дальше будет только дороже.
Меня так удивляла эта простота, веселье и легкость продажи, будто мы все сообща покупали кого-то третьего. Медленно ехали и останавливались везде, где они стояли. Герман выходил договариваться, рассматривал девушек, шутил с ними. Всерьез подбирал партнершу для Генки. Генка прыгал на колени девушек, ласкался, крутил хвостом. Девушки жевали, смеялись и заигрывали с ним, как простые люди. По Тверской шли иностранцы с красными лицами, с рюкзачками за спиной и смотрели на нас круглыми, детскими глазами сквозь круглые очки.
– Бля-адь, я не знал, – играл я. – Это капитализм.
Мы поехали дальше. Становилось все темнее и безлюднее. В темноте, возле машин напротив «Интуриста», стояла высокая черноволосая девушка в светлом и длинном шерстяном пальто.
Герман вышел и говорил с кем-то в заснеженной машине. Девушка не смотрела в нашу сторону.
